Вслед за журавлём. Из Усть-Коксы в Ташанту и обратно

 

Так нелегко ощутить себя в Вечном. Проникнуться сутью жизни. Возникнуть из полусна и мечтаний, воспринять всё подлинно и ясно. Мы отправляемся в путь. Мысль ищет выхода. Едем! 

Из Усть Коксы едем в Тюнгур. Дальше решено пробираться к Ине, выходить к Чуйскому тракту и следовать до монгольской границы. А там как Бог даст, и как позволят силы.

В Тюнгуре, на выезде из деревни встречаем прямо у дороги серого журавля. Спокойно и непринужденно щиплет травку невдалеке от телят. Приближение двух человек на велосипедах краснокнижную птицу ничуть не смущает. Позволяет себя сфотографировать и символически провожает нас в путь звонким, курлыкающим: «Кри-курлы!..» Может быть, это на журавлином языке: «Счастливого пути!»?

Все, кто бывал на Алтае, знают, что путешествие по этим благословенным краям преподносит много чудес и неожиданностей. С того момента, как из Тюнгура в Иню нас проводил серый журавль, нам повстречалось много самых разнообразных путников. Пеших, конных, на велосипедах, на внедорожниках, на мотоциклах, и - что замечательно - все ехали или шли нам навстречу. А это значило, они направляются к подножию легендарной Белой Горы. Одно из самых красивых и посещаемых мест Горного Алтая.

 

(Вячеслав Шишков. «Мифы и шаманизм Алтая», составитель В.Арефьев. 2002).

 

Наш путь идет сейчас по течению Катуни вниз, по живописным склонам Теректинского хребта. Проходим легендарное впадение реки Ак-Кем в Катунь. В мраморно-бирюзовый поток Катуни врывается, пенясь и закручиваясь в причудливые меандры молочного цвета, стремительный Ак-Кем. Слияние рек – зрелище всегда прекрасное, но это слияние запоминается особенно. Мы следуем вдоль стремительного течения Катуни. Точнее сказать, мы, не идем и не едем тем более, а просто затаскиваем свои велосипеды, нагруженные походной поклажей, все выше и выше, как диктует тропа. 

Раннее утро. Наш лагерь, состоящий из одной палатки, разбит на берегу бурной реки. Надо вставать, собирать свой нехитрый лагерь, немного поесть и двигаться дальше. Вчерашний день уже почти забылся, только боль в теле и несколько слов в дневнике. Впрочем, эта забывчивость – временная, когда выстроится череда дней и ночей, то несколько строк в дневнике пробудят в памяти самые неожиданные подробности. Удивительно, но память умеет сохранить достоверно только по-настоящему глубокое переживание. Возможно, таким образом и складываются накопления Духа. Из сотен тысяч часов проступает через время лишь подлинно ценное.«Ведь память – есть, прежде всего, внимательность» (из писем Е.И.Рерих).

 

 

 

Выходит, что внимательность формируется на неожиданных деталях, хотя подмечает путешественник многое, а сохраняются из этого – мгновения. Но такие мгновения дорогого стоят. Вот, к примеру, одно из таких. Выезжаем к окрестностям деревни Инегень, до Чуйского тракта осталось уже всего ничего. Изнуряющая жара, и сердцебиение при подъёме. Катунь остаётся где-то внизу и спешит навстречу со своей младшей сестрой, могучей Чуей. Мы же, подобно муравьям или улиткам, карабкаемся со своими пожитками, под ногами скрипят острые камешки, по лицу и спине текут ручьи пота. Поднимаю глаза, вернее сказать с трудом отрываю взгляд от пыльных ботинок. Из воздушного марева перед нами возникает Гора. Она, словно вся обсыпанная серебряным пеплом, почти нереальная, древняя, как сама Земля. Интересно, что первое возникшее от нее ощущение подтвердилось. Когда на следующий день мы подъехали к ее подножию, то выяснилось, что Гора хранит на себе наскальные рисунки, подобно тому, как мумифицированные тела скифов хранят татуировки - как знаки могущества над силами природы. Петроглифы у подножия – часть уникальной галереи Калбак-Таша, древнейшего очага культуры близ Ини.

Каждое выбитое на камне изображение сделано осмысленно и четко. При помощи этого рисунка происходило приобщение к силам Природы, к могучим стихиям. Олень, горный баран, сибирский козерог – аргали, лось... В процессе работы происходило отождествление себя с этим зверем, знаком силы Солнца и Земли. Выходит, что человек выбивал свою силу своими руками. Создание в камне подобного изображения требовало не только мастерства и внимательности, но и большой доли сосредоточения. Именно благодаря сплаву этих качеств рисунок выходил таким убедительным, мощным, красивым. На века красивым.

 

 

 

Удивительные рисунки... У нас с собой несколько книжек об исторических местах и археологических памятниках Горного Алтая. Одна из них - «Путешествие в страну стерегущих золото грифов», автором которой является известный новосибирский археологВладимир Дмитриевич Кубарев. С автором этой книги мы совершенно неожиданно знакомимся у подножия Серебряной Горы. Только проехали одно из чудес Чуйского тракта, слияние Чуи и Катуни, как увидели невдалеке от дороги группу людей, осматривающих камни. Решили подойти и почти сразу узнали… автора нашей книги, фотография которого была на обложке. Вдвойне символично. 

Первые увиденные в этом путешествии петроглифы разглядываем в компании именитых немецких и сибирских археологов. Владимир Дмитриевич не просто показывает нам рисунки, а вкладывает в свой небольшой рассказ такой сильный заряд многолетних наблюдений и любви к своему делу. В закатном освещении серебристо-серые и незначительные на первый взгляд камни буквально преображаются. Из прошлого, прямо сейчас, проступают изумительные по пластике  и живости творения древнейших людей.

Договориться с самим собой, доверять своим ощущениям и следовать внутреннему чутью — наверное, в числе главных задач нашего путешествия. Наш путь - на восток Горного Алтая. Дорога набирает высоту. Долгие перевалы, на подъемах чаще приходится идти, зато на спуске слетаешь с восторгом. Глаза отдыхают на открывающихся панорамах, а тело изнывает от непрекращающихся нагрузок. Каждый раз не знаешь, где придется ночевать. Не так, чтобы быстро, но с упорством ведет нас дорога, и только крепнет желание ехать всё дальше. 

На дороге всё больше машин. И всё больше пластиковых бутылок, упаковок, обёрток, пустых пакетов. Бездумно выброшенные из окон проезжающих машин, эти нелепые следы цивилизации выглядят совсем непристойно на фоне могучих хребтов. Почти на всех живописных, обжитых стоянках – всё тот же мусор и нечистоты.

Прозрачные горные потоки словно смущаются этой человеческой дикости, птицы тревожно кружатся над раскинутыми по всему пути стоянками, полными неубранных отходов. Что заставляет людей не убрать за собой грязь и мусор после ночлега или пикника? Что толкает выбросить из окна машины бутылку из-под пива или воды, обёртку от мороженного или пустую сигаретную пачку? Непонимание? Неосознанность? Нетрезвость? Всё вместе и всё с частицей – "не". Какие силы должны вмешаться, чтобы остановить повальное замусоривание своей Земли?

Мы медленно едем вдоль тракта. То и дело останавливаемся, подбираем бутылки, складываем в пакеты, чтобы утилизировать на стоянке вечером. Что нами движет? Ведь понимаем, что наша работа – капля в море, что мы не спасём ничего, не решим этой проблемы. Но смотреть на это просто нет сил. Поэтому и подбираем, сжигаем, закапываем, чтобы появились силы. И, что интересно, знаем же, что есть такие же, как мы, кто затормозит, подберёт или просто не бросит, не оставит мусорный след и, теплее становится на душе. Всё-таки, надежда…

Спасибо вам, друзья по этой боли, нас не так уж и мало! Может, кто-то из нас окажется в конце концов тем, кому удастся остановить ржавое колесо общей неосознанности.

 

 

Отъехав немного от Ташанты, мы поняли, что найти в этих краях место для лагеря будет непросто. Все реки и ручьи близко от дороги пересохли, ни одного дерева вокруг и близость границы - всё это не располагает к отдыху. Запас питьевой воды скудный, надо искать стоянку рядом с речкой. От утомления и жажды не приходит даже мысль посмотреть карту. Наугад съезжаем на какую-то проселочную дорогу и то едем, то бредем по направлению к невысокому хребту. Взбираемся на перевал, и тут нас ожидает настоящий сюрприз... Внизу раскинулась долина реки, обрамленная зеленью тальника. Две-три далеко отстоящие друг от друга войлочные чабанские юрты и необъятный гостеприимный простор.

 

 

 

Как потом стало понятно, мы встретились с долиной реки Юстыт. В тот вечер мы уже не смогли спуститься к воде и найти место для лагеря. Решено было переночевать прямо на перевале, среди звёзд и камней. На следующий день отправляемся вдоль Юстыта, вверх по течению в поисках стоянки. Открываем для себя совершенно новый заповедный мир. Кругом встречаем братьев и сестер нашего знакомого серого журавля, который провожал в Тюнгуре. Здесь этих чудных птиц великое множество. Они изящно ступают по полянам, усыпанным эдельвейсами. Те самые, редкие эдельвейсы, которых здесь больше, чем простой травы. У них белоснежные цветки и острые верхушечные листья, опушенные  нежным войлоком. Цветы эти похожи на упавшие с неба звезды, которые пустили в Земле корни.

Разбиваем лагерь прямо у реки. Вокруг столько курганов... Как жаль, что с нами нет археолога Кубарева. Уж он бы смог рассказать про продолговатые, вкопанные в землю камни, выложенные в огромные круги. С восхищением осматриваем следы давно минувшего. На обширных террасах музеи древних захоронений, которые охраняют только журавли и облака. Гармонично подобранные камни организуют окружности, ограды, какие-то невероятные рисунки. В этой архитектурной гармонии присутствует необыкновенная основательность и живость.

Долина Юстыта оказалась интересным местом во многих отношениях. Она восхитила чистой водой, удивительным простором, околдовала загадочным скоплением памятников и в завершение - своей одинокой священной лиственницей. Это дерево оказалось для памяти настолько важным, что по прошествии времени стало почти легендарным. Лиственница стоит, открытая всем ветрам, посреди невероятного пустынного простора, совершенно одиноко, подобно древнему монолиту, и в то же время такое живое и хрупкое дерево. Узловатые крепкие ветви, шершавый теплый ствол и мягкая лиственная хвоя. Мы стоим под этим деревом и ощущаем себя, как в храме. Или как рядом с символическим Мировым Древом, стоящим у Великого Потока Времен. Одним из «первообразов», наряду с Мировой Горой и Великой Богиней Матерью. Невдалеке от лиственницы встречаем оленный камень с выбитым на нем изображением чекана, боевого оружия скифов. С этого места не хочется уходить так скоро. Среди совершенного безлюдья и тишины не ощущаешь себя в одиночестве. Здесь следы минувшего и очень живого.

 

 

 

Перед сном вдруг отчетливо слышу древнюю боевую песню. Мужские голоса, поющие на неизвестном языке… Немного не по себе становится от этих отчетливых звуков. Мы стоим близко от курганов, и, может быть, через шум реки наиболее отчетливо проступают надписи на нестираемых свитках пространства.

Путешествие тем и хорошо - наблюдаешь за происходящим со стороны. Всё течет, и ты вместе со всем. Когда же попадаешь в привычную для себя среду, можно составить из фрагментов цельное воспоминание.  Этим и хороши чередования странствий и оседлости, периоды накопления и периоды осмысления накопленного.

С трудом укладывается в голове, что в подобных долине Юстыта местах можно разворотить и размолотить землю, чтобы заложить в траншеи газовую трубу, построить автомобильную трассу и разместить компрессорные станции. А потом наряду с грузовиками пустить автобусы с туристами, и хотя горы вокруг останутся, будут восходы и закаты, дожди и снега, но только будут ли эдельвейсы и журавли? Так ли будут выглядеть курганы и свободно раскинутые русла реки?

Вспоминаются пластиковые бутылки вдоль всего Чуйского тракта, и цепочка замыкается. Сначала брошенная на землю бутылка, которая не разложится пару сотен лет, потом свалки бытовых отходов за каждым населенным пунктом, где коровы поедают вместе с травой пакеты; а потом и газопровод, и дорога в Китай. Земля явно не для того была рождена, чтобы стать пустыней и свалкой. Естественное желание, знакомое многим, — сохранить, не тронуть, не исказить первоначальную Её красоту. Присутствовать, но не нарушить ничего своим присутствием. 

Всё хорошо в меру. И дороги, и промышленность, и развлекательные комплексы, и заповедники.

Во всем необходимо чувство меры. Понимание равновесия между тем, что дозволенно, а что уже излишне. Что – допустимо, и что - преступно? Говорят, что голос журавля можно услышать больше, чем за 5 км. Когда мы уезжали с Юстыта, долго еще были слышны сквозь шелест колес журавлиные возгласы. Обратная дорога казалась легче, мы теряли набранную у монгольской границы высоту. Всё казалось родным и знакомым. Мы уже знали, где лучше встать на ночлег, где выпить чистой воды, где купить молоко и хлеб. Только не выходила из головы мысль: «Неужели всё уже решено?». Правительства договорились, чиновники подписали, эксперты заключили... Выгодно продавать природное сырьё, выгодно иметь торговые отношения с крупными соседними государствами, но насколько выгодно обезображивать Землю, которая, по словам индейцев «досталась нам в наследство от наших детей»? Бульдозеры, трактора, строительство объектов, изуродованные ландшафты, перекрытые плотинами реки, выкорчеванные деревья и затоптанные цветы. И насколько это выгодно нашим детям? За нас решили в просторных кабинетах, и за журавлей решили, и за скифский курган, и за семью чабана в войлочной юрте. Только нас никто не спросил.

 

 

 

И всё же за мной остаётся право выбора. И если я отказываюсь внутри себя принять и примириться с неумолимой гибелью Живой Земли, то буду делать то, что в состоянии делать своими силами. Убирать и утилизировать мусор, сажать деревья, ухаживать за источниками, не рвать цветы, не охотиться на зверей. Не принимать участие в строительстве плотины или газопровода через заповедную землю. И пусть это – капля в океане, но я точно знаю, что таких капель на самом деле очень много, так много, как бывает цветов на весенних высокогорных лугах.

 

 

Всю дорогу мы часто ведем себя непредсказуемо. Горячо спорим или молчим часами, подшучиваем друг над другом, иногда дело доходит до слёз. Порой интересный сон наводит на глубокое размышление. Или усталость притупляет восприятие. Спуски, подъёмы, перепады жары и дождей. Молния сверкает прямо над головой, ветер качает велосипед, костёр дымит, ломается что-нибудь, чей-то недобрый оклик из проезжающей машины портит настроение на весь день. Эскизы пути, подъёмы, ущелья, пустые тревоги, фантастика снов, чувство свободы. Среди высокой травы неторопливый як, всадница несётся по Курайской степи, бабочки садятся на край палатки, мягкое перо журавля, подобранное по дороге... И всё же к концу мы заметно поутихли, приходит спокойствие и уверенность в чем-то Необъятном.

 

Вместо эпилога:

Усть-Кокса.