Вячеслав Костин: «Преклоняюсь перед Микеланджело…»

В Национальном музее имени А. В. Анохина встречает зрителей персональная выставка живописи Вячеслава Костина. Художник, рисующий «правду жизни», всегда выбирает для себя главным героем Человека. А сие влечет за собою массу тем.

Когда-то он приехал на Алтай и встретил здесь людей, накрепко спаянных с природой. И этих людей хотелось рисовать, потому что они сами по себе являли источник настоящей природной силы. Человек в профессии – тоже тема Костина. Путешествуя по выставке, понимаешь, что сосредоточенность лиц его героев и выбор тем неизбежно настраивает зрителя на серьезный, вдумчивый лад мыслей. Полотна объемны, подход исполнения – обстоятельнейший, и в вызываемых ими чувствах нет места легкому радостному ветерку. Да, думаешь, это – «правда жизни», и вдруг – тема булгаковская, фантастическая, открывающая двери в пространство широченное, прикосновение к которому всегда – интрига… Ну да ведь и сам Булгаков обладал яснейшим взглядом реалиста, вдохновенно сочетавшимся с мистичностью.

В отдельных работах особенно очевиден философский поиск автора, заставляющий размышлять и нас. Вглядываясь в выразительное, словно скульптурное, лицо художника, не задаюсь вопросом, могла ли судьба не пригласить Вячеслава Костина к мольберту, а повести в другие сферы. Впрочем, та же педагогика вплелась в его профессиональный путь вполне естественно. Сегодня 75-летний художник продолжает учить детей рисовать и творит сам, утверждая, что «без творчества делать нечего»…

На репродукции – картина В.Костина «В поисках истины»:

- Вячеслав Николаевич, чем-то особенным отличается эта ваша пора от прежних лет?

- Перемены по возрастному началу существенны. Со временем, конечно, возникает чувство, что приходит в твою жизнь меньше, чем из нее уходит. Словно с каждым временным периодом от тебя что-то отделяют. И качество себя меняется. Вроде бы ты тот же, но утро каждого дня – уже другое. Не всегда простое, из-за мыслей о навалившихся делах или самочувствия. Начинается самокопание, самобичевание... Этот утренний час проходит, но влияет на восприятие жизни. Казалось бы, раньше не обращал внимания на возрастные перемены, а они, видимо, никого не обходят. А потом начинается рабочий день, и ты живешь привычной жизнью…

И про картины... Наступает момент, когда ты вроде бы уже все видел, все знаешь, все пересмотрел, но волнующие вещи остаются. Важна реакция и на собственное творчество. Хорошо, что находятся люди, которые тебя замечают. Пока дело движется.

- Эта выставка вам в радость?

- Профессиональное начало – основа основ. Можно долго о чем-то говорить, но художнику главное – показать картины. Острота восприятия своих работ притупляется, в результате появляются некоторые сложности. Взгляд со стороны важен. Выставка помогает понять реакцию зрителя.

У меня тридцать четыре картины, на которые ушла половина моей жизни. Примерно по году – на каждую работу. Хорошо, когда дело спорится, и за сверкнувшей мыслью следует быстрая работа. Когда же «крючочек» мал, то и дойти до главного трудно. Ты перебираешь то и это, доходишь до середины, а потом вдруг можешь и назад вернуться.

- Какие-то воображаемые герои уже есть для будущих картин?

- Хочется сделать водников. Показать взаимоотношения человека и воды, стихии. Как решается все в движении, в сумятице волн. Вообще, если заметили, в своем творчестве я не ставлю задачу нарисовать просто Иванова-Петрова-Сидорова, мне интересны прежде всего взаимоотношения.

- Время влияло на ваше восприятие человека?

- Как только я приехал на Алтай, в Кош-Агачский район, то увидел других людей... То были чабаны с настолько заветренной и обгоревшей кожей, что она была почти фиолетовой. Остро ощущалось, что это люди состоят в теснейшем родстве с природой. Вот они-то меня и взволновали! И тогда мысль о человеке, расширяясь, вела меня к вопросу – как человек «одолевает» природу, как покоряет ее? И это не просто физический вопрос, но и философский. Умение изобразить это тонко и умно дается только большим мастерам, и я этому только восхищаюсь…

- Ваш взгляд художника очень жизненный. Есть изображенные на картинах вещи, которые многие предпочитают «не замечать». Допустим, картина «Люди ниоткуда»…

- Да, не все приветствуют эту тему. Вы знаете, когда у того же Гелия Коржева, мастера мирового уровня, вдруг появилась картина «Адам Алексеевич и Ева Петровна», ее не очень побаловали вниманием. Мы там видим опустившихся, чем-то даже красивых в своей нищете, мужчину и женщину. «Люди ниоткуда» – моя картина, которая тоже родилась на подобную тему. Недалеко от моей мастерской увидел женщину, которая промывала бутылки, а второго героя – в селе Балыкча, что около Телецкого озера. Люди из двух разных географических точек стали прототипами героев моей картины, оказавшись связанными одной темой… Вы знаете, мое отношение к человеку изначально уважительное, несмотря на его социальное состояние, если он это уважение заслужил. Жизнь порой опускает людей. И что с этим делать?

- Можно ли назвать имена мастеров, работы которых когда-либо по-настоящему впечатляли?

- Всегда есть кумиры… Ярко вспоминаю момент, когда в Москве попал на выставку художников-шестидесятников: Дмитрия Жилинского, Гелия Коржева, Виктора Иванова, Ефрема Зверькова, Виктора Попкова. Я пришел в восторг! Было безоговорочно ясно, что нахожусь перед работами гигантов… Огромные полотна, потрясающие сюжеты! Из этой плеяды Иванов для меня особенно выделяется в профессиональном плане.

Что касается мастеров мирового уровня, то преклоняюсь перед Микеланджело. Этот мастер прошел сквозь что-то невероятное и покорил своим искусством весь мир. Я воочию видел его Сикстинскую капеллу и другие вещи… Таких мастеров больше не было, и нет. Он был такой один.

На репродукции – одна из работ В.Костина в русле лучших традиций «шестидесятников»:

- Движущая сила творчества… В чем она заключена для вас?

- Есть такие состояния, которые меняют человека. И здесь более чем уместно говорить о любви. Любовь в истории искусства всегда играла огромную роль. Когда она приходит, то всегда подвигает на творчество. Так же было и у меня. Когда познакомился с Татьяной, появилась в живописи линия лирико-фантастическая. Само чувство работает, подсказывает, как творить. Но если моя супруга желает участвовать советами, то это тем более влияет на работы. Все играет роль. С ее подачи появились булгаковские темы. Они захватили меня. Но восторженными оценками Татьяна сильно не балует…

Есть сила, которую ничем нельзя измерить. И притягивает к человеку. И ты стараешься его взглядом смотреть на вещи. Человек излучает что-то такое, что чувствуешь именно ты. И он совершает поступки, которые восхищают. Это тоже побуждает к творчеству.

- О волнующем сегодня…

- Волнующее сегодня – это удержаться. Удержаться на началах ног, чтоб они ходили, своей головы – чтобы соображала, и своих рук, чтобы что-то делали. Вот и всё. А без творчества делать нечего. Иногда спрашивают: «А тебе это надо?» Удивительный вопрос. Может, кому и не надо, а мне надо.

На репродукции – картина В.Костина «По лунной дороге»:

- Вячеслав Николаевич, повспоминайте о детстве…

- Послевоенное детство. До нас, ребятишек, дела никому не было. Все детство – свобода полнейшая! Летом – речка с утра до вечера, компания. Никакой тебе морали, эстетики и гигиены-санитарии! Какой контроль? Отца я не видел – он работал все дни и ночи на железной дороге (она была в брони, потому он на фронт не пошел). Мать тоже все время на работе.

Встанешь утром, найдешь кусок хлеба черного и кусок сахара. Вот и весь дневной рацион. Сахар размочешь в воде, съешь с хлебом и – на речку. Как солнце на закат пойдет, возвращаешься… Вы знаете, с точки зрения современного человека это было какое-то антивоспитание, поскольку мы были почти беспризорными. Этот период, наверное, лет семь длился.

- И все же, кто воспитал в вас художника?

- Сама природа, наверное… Как повзрослел, начались потуги познания мира. Я не знаю, каким образом во мне что-то появилось. Вокруг был народ – вульгарнее не придумаешь. Как уцелеть в этой ситуации? Глядел на родителей, все равно ведь они как-то наставляли. Десятый класс закончил, уехал к сестре в Челябинск, оттуда – в армию. Три года армии – это тоже школа, сейчас армия совсем другая. Потом было художественное училище в Саратове. А само рисование появилось в моей жизни к концу школы, когда к нам пришел профессиональный педагог. Мы понимали, что он что-то умеет.

- Слышала мнение, что академическая школа подчас не позволяет раскрыться собственной свободе художника. Что думаете по этому поводу?

- Бывает и так. Есть такие, кто свободны без этой школы. Хотят делать что-то вне академических рамок, и – делают. Других эти рамки держат здорово, многое не разрешая. Я вот на учеников своих иногда смотрю и понимаю, что они, еще не обучившись, воплощают что-то очень живое. И мне это очень нравится.

- Ваше доверие к зрителю не испытывает сомнений?

- Нет, конечно. Хочется верить, что у меня есть свой зритель. И я благодарен отзывам тех, кто не равнодушен. Прекрасно, когда художник и зритель понимают друг друга. Это ценно для меня.

На репродукции – портрет алтайского поэта Лазаря Кокышева работы Вячеслава Костина: