В розовом цвете – последние годы Ойротии

Сталинские времена, о которых в последние годы много пишут и еще больше показывают в телевизоре, в воспоминаниях наших дедов остаются совсем другими. Люди жили и работали при любом режиме, и одним нравились царские времена, а другим – годы непродолжительного строительства коммунизма. В прошлый раз у нас была возможность совершить беглый экскурс в 30-е годы, а сегодня – спасибо Скучному человеку – мы сможем увидеть Горный Алтай в годы IV сталинской пятилетки (1946-1950 гг.), когда нашей автономией руководил товарищ Сорока.

Это были последние годы существования Ойротской автономной области перед ее переименованием в Горно-Алтайскую АО, а случилось это, по утверждениям наших ветеранов, с победой товарища Мао в соседнем Китае. Рассказывали, будто великому кормчему не нравилось любое упоминание об Ойратском ханстве, даже просто какие-то аналогии или параллели, и он высказал якобы такое пожелание Иосифу Виссарионовичу. Трудно сказать, было это или нет, когда известны даты образования КНР и нашей АО, тем более что новое название тоже мало кому нравилось. В годы застоя любили даже задавать крамольный вопрос: «Можно ли представить себе город с таким, например, названием, как Горно-Армянск?!»

На фотографиях, собранных Скучным человеком, представлены люди, жившие в последние годы существования сталинской Ойротии. В точности надписей к этим фотоснимкам сомневаться, пожалуй, нет смысла. Но при этом возможны, конечно, какие-то искажения в географических названиях и, как мне показалось, в некоторых фамилиях, поэтому хотелось бы увидеть в комментариях наших посетителей необходимые уточнения. Если же их не будет, останется согласиться со всеми надписями.

Кстати, все надписи были сделаны в более поздние времена – как кажется, уже после Сталина. Во всяком случае, везде упоминается Горно-Алтайская АО, хотя вместо районов указаны пока ещё аймаки.

В розовых рамках фотокарточки выглядят символически – фотографам того времени чаще всего полагались розовые очки, сквозь которые надлежало смотреть на «эпоху преобразований». Иногда случались явные переборы, и тогда даже сама партия возмущалась по поводу неуклюжих действий ею же воспитанных «лакировщиков».

Cейчас мы можем, конечно, рассуждать по-своему, а тогда людям нравилось жить с мечтой. Когда ее нет, жизнь теряет во многих случаях всякий смысл. Фотографы часто показывали людей такими, какими они хотели бы видеть себя в мечтах. Человека труда в то время показывали чаще других, потому что страна работала. Жизнь была трудной, поэтому пропаганда старалась преподать ее радостной и счастливой.

Фотография пионера из Балыкчи кажется человеку постороннему до жути оптимистичной и показывающей всем счастливое детство «безусого паренька». Но если смотреть внимательно, приезжий фотограф не успел освободить мальчика от большого «взрослого» короба, с которым ходила безотцовщина в те времена по всем долинам, закидывая на ходу в этот короб через плечо высохшие кизяки. Никто не привозил тогда уголь из соседнего Кузбасса. Фотографы редко появлялись при Сталине в глухих алтайских селениях, и пионер Миша Чоков скорей всего был просто рад тому, что его заметил городской «дядя с птичкой».

Может, я ошибаюсь, но по берегам Телецкого озера в эпоху позднего Сталина вроде бы было меньше леса. Послевоенные годы обнажали разруху, вызванную всеми тяготами, которые выпали на долю тружеников тыла. По воспоминаниям старожилов Горно-Алтайска, по всем окрестным горам доступный лес был полностью вырублен. Пожалуй, и по берегам Телецкого озера была после войны такая же картина.

Яководство считалось тогда новым направлением мясного скотоводства, поставленного на социалистические рельсы сталинских преобразований. В газетах того времени много подобных слов, малопонятных не только для скотоводов, но и самих ученых, вынужденных признавать в ту пору дутые авторитеты вроде сталинского кумира Лысенко.

Горбачевским архитекторам перестройки казалось, правда, что надо забыть всё, что было «в эпоху сталинизма». Что же достигнуто нами в последние 30 лет? Кроме торговли нефти и газом мы мало в чём преуспели, и теперь даже будущее Республики Алтай увязывают единственно лишь с китайским газопроводом. А тогда, «в эпоху сталинизма», было положено начало выведению знаменитой горно-алтайской породы коз. И теперь уже мало кто знает, что в знаменитой песне про оренбургский пуховый платок был воспет на самом деле козий пух из Горного Алтая.

Горный Алтай во все времена был богат своими людьми, и один из них – знаменитый садовод Николай Павлович Смирнов. Почему в наши дни всё реже вспоминают о таких героях труда? Наверное, время теперь другое, и ему нужны теперь совсем другие герои…

Слева – комсомолка Шура Манзарина (так указано в надписи), счетовод колхоза имени Тельмана Улаганского аймака, она же по совместительству почтальонка, а справа – пастушка Jаманкыз Белекова из передового колхоза «Мухор-Тархата» в соседнем Кош-Агачском районе.

Это всегда непросто – приукрашивать жизнь и показывать ее лучше, чем она есть на самом деле. И всё же были такие сюжеты в те времена, которым не требовалась никакая «лакировка». Прославленный Чуйский тракт, о котором слагались легенды и песни, был на редкость красив и тогда, при Сталине, и чуть раньше при императоре Николае Втором. Дорога – как сама жизнь – уходила из прошлого в будущее, то есть к нам, и каждый может заново найти то же место, навечно снятое через фотообъектив.