Наталия Романенко: «Живопись — это эмоции...»

Мне очень к душе ее светлые работы. Трудно представить, что художница вдруг сочинила бы угрюмый сюжет на холсте, заставивший утяжелить чей-то взгляд.  Но это вовсе не значит, что переменчивость настроений автора не оставила своего следа на картинах. Однако их гармонизирует чудесный авторский романтизм, который зритель должен непременно оценить. Способность художника увидеть красоту жизни и желание служить ей сливаются с творческим желанием длить ее в своих работах.  

Автопортрет	Гора Караташ (2002)	Август (2002)
Чемалка (2002)	На рассвете (2008)	Музыка гор (2011)
Телецкое озеро (2002)	Вечерняя сказка (2002)	Красные ворота (2002)
Домашний натюрморт(1999)	Золото гор (2002)	Тюльпаны (1995)

— Я пригласила своих друзей-музыкантов на открытие. Я довольно давно, еще с училища, занимаюсь сахаджа-йогой.  Считается, что индийская музыка способствует росту кундалини — внутренней энергии.  В нашей группе занимающихся йогой образовался не так давно прекрасный ансамбль. Музыканты, обучающиеся уже второй год в тольяттинской академии индийской классической музыки, играют на индийских классических инструментах, которые, кстати, считаются довольно сложными...  В январе приехала к нам девушка из Самары, она помогала организовать ансамбль и сама на открытии выставки танцевала индийский классический танец. Кстати, он произвел ошеломительный эффект. Я осталась довольна. Зрители тоже впечатлились.

— Меня немного удивил Ваш автопортрет. Все знают Вас улыбчивой, приветливой, легкой. Было бы привычнее, если бы именно такой Вы и предстали перед зрителем на своем автопортрете. Вы на нем — немножко незнакомка. Откуда эти сдержанность, строгость, сосредоточенность?

— Вообще автопортретов у меня много. Со времен учебы в художественном училище собралось определенное число, и, конечно, я думала, какую работу в этом жанре показать на выставке. Перебирала их, перебирала, а потом решила написать свежий. Рамка есть, холст тоже — какие проблемы?
Как только я открываю мольберт, прибегает маленький сын, и тоже очень активно выражает свое желание порисовать. У него свой столик, краски. И он своё рисует, а я своё. Вот так и получился этот автопортрет за несколько дней до выставки. Вид его героини свидетельствует, в первую очередь, о сосредоточенности, которая сопутствовала работе... 
Мне бы больше сейчас хотелось работать в портретном жанре. Пейзажистов у нас много, портреты пишутся гораздо меньше. Лично меня привлекают человеческие образы, лица. Не так давно писала по просьбе портрет, им остались довольны, и это, конечно, порадовало...

— Наталия, вспоминаю Вашу пору директорствования в художественной школе. Сейчас, наверное, чувствуете себя свободнее, когда просто ведете уроки? Хотя для очень многих  художников — преподавание своего рода потеря драгоценного времени, которое могло бы быть отдано творчеству...

— А я вспоминаю ещё время, когда приехала сюда после училища и вела уроки в художественной студии школы-гимназии №3. Там надо было  бесконечно  писать планы, планы, планы... Мне некогда было взяться за кисть, и это было катастрофой! Особенно после училища, где мы так плотно, сутками, писали, рисовали... Поэтому, когда меня пригласили работать в художественную школу, то я ощутила разницу. Конечно, директорская должность сопряжена с большой ответственностью, отчетностью, но когда этот период закончился, я получила возможность ездить на этюды, заниматься творчеством. Это глоток свободы! Конечно, это — блаженство...

— Ученики худшколы уже проэкзаменовались. Кого-то со стороны приглашаете для оценки трудов педагогических ваших?

— Раньше к нам приезжал из Новоалтайского художественного училища Борис Георгиевич Пасько на выпускные экзамены. А в последние годы -  Александр Михайлович Осипов из Кемеровского художественного училища. На нынешних экзаменах они были оба. Первый — в качестве гостя, второй — в качестве эксперта. Экзаменационный просмотр был очень конструктивный и долгий. Был разобран «каждый камушек». Были и замечания, которые нужно учесть.

— В рамках республики Вы видите создание художественного училища?

— Этот вопрос стоял, видимо, всегда. В 70-м году, кажется, было создано Новоалтайское художественное училище. А говорят, его хотели создать именно в Горном Алтае, но не нашли для этого подходящих условий...  Потом решили обосновать в Барнауле, но вновь не нашли условий. Так оно оказалось в Новоалтайске. Я училась в нем. И когда мы были студентами последнего курса, то стали возмущаться, почему училище не в Барнауле, ведь там музеи, галереи... Но об учебе в Новоалтайске сохранились самые яркие воспоминания. После него очень хотелось ехать в Питер, продолжить там учебу. Но я не смогла осуществить ее, за неимением сильного «тыла». Вскоре мечта отошла на второй план, и я отучилась в Бийском «худграфе», чтобы получить высшее образование. Тогда он уже стал называться университетом, но его уровень... По сравнению с училищем это было как небо и земля.

— Вы романтичны в своих работах. Вы осознанно идете к такому изображению мира?

— Да, пожалуй, я склоняюсь к романтизму. Живопись — это эмоции, это состояние. Состояние меняется быстро. Как в природе, так и в настроениях.  Моя задача — передать состояние красоты и радости от взаимодействия с миром. Настроение здесь, конечно, многое решает. Сложно без него.

— С ощущением дисгармонии в жизни, когда его чувствуете, как справляетесь?

— Как любой человек, я чувствую любые изменения и колебания жизни. Семья, йога и искусство помогают восстановить душевный баланс.

— Художнику важно признание. Признание рождается от множества одобрений. С кого начиналось одобрение вас как художника?

— С мамы. Но вместе с тем, мама — сильный критик. Она умеет критиковать. После училища, например, я стала использовать в работах меньше белил. Она мне указала как-то на это. Работы казались ей темноватыми. И со временем я вышла на более светлые работы. Наверное, мамины замечания сделали своё дело. Многие свои работы я делаю маме в подарок. Вот, например, выставочная работа с подсолнухами — это ей подарок на юбилей. Я сделала её за день. Утром мама проснулась, увидела её и очень обрадовалась. Это был сюрприз.

— Прекрасна ваша работа «Музыка гор». Воду любите рисовать?

— Очень люблю. Вода отражает небо, свет... Музыка гор, водопад - это как музыка души. Также очень  люблю рисовать коней. У меня есть работы с ними, хочется продолжать за ними наблюдать и их писать... А ещё яблоки люблю рисовать очень...

— Наталия, знаменитых художников-мужчин больше, чем женщин-художниц. Не обиден такой «расклад»?

— Домашний очаг, семья заставляют женщину отдавать много энергии, сил.  Но ведь многие прекрасные художники творят, никому ничего не доказывая. Для себя, для других, но без первостепенной задачи прославиться. У меня никогда не было чувства, что я должна своим творчеством кому-то чего-то доказывать.

— Есть какие-то женщины-символы, которые Вас вдохновляли?

— В годы училища я увлекалась образом Мэрилин Монро. Рисовала ее портрет. Она мне была очень интересна. Восхищал ее образ, женственность.   Спустя время этот интерес прошел, но помню, как была увлечена ею... На выставке у есть две работы, которые воплощают собирательный образ женщины. Одна из них названа «Красота Матери-Земли». Земля — живая, оберегающая, сильная, теплая, всепрощающая...

— Ваш интерес когда-нибудь поглощало чье-то творчество?

— Врубель очень нравится... Раньше я им особенно увлекалась, и как-то прочла, что к нему тянутся именно молодые художники, находящиеся в поиске своего стиля. Врубеля даже хотелось покопировать. У меня было несколько работ в таком стиле. Несмотря на свои какие-то стилевые находки к этому времени, во мне есть ощущение, что я  продолжаю искать своё, и думаю, что всё еще впереди!