Леонид Сафронов: Краски, знаки и самое главное...

Цвет. Удивляющие образы. Пространство души художника. Он приглашает в него ненавязчиво: хотите — верьте ему, хотите — нет, но вы непременно поддадитесь соблазну поразгадывать таинственные сюжеты Леонида Сафронова.

	Алтай космический	Девочка лета	Красный бык
Мальчик с собакой	Портрет Ксении Некрасовой	Солнечный поток	Татьяна

Автопортретное многоликое...

В этом жанре он, кажется, «набил руку», но себя не рисует уже лет восемь. Автопортреты, большинство из которых представлены на выставке в Национальном театре, разглядывать увлекательно. Интригует и восхищает многообразность его трактовок себя самого и техник, в которых они исполнены. Здесь Леонид Сафронов — легкий, в дюжину мазков уложившийся, здесь — вдумчивый, таинственный, глядящий из глубины себя, а вот тут — героя овивает булгаковский мистический ореол. И кисть, и палитра, и ясно, что это - художник, но уже явно — больше чем художник. Мастер, чародей, маг кисти, подчиняет и очаровывает души искусством. Из всей Леонидов Сафроновых - один лишь кажется самым реалистичным. Все прочие — вариации на тему себя самого, но везде — точно он, угадываем. И эмоции, везде эмоции! Почему перестал себя писать с какого момента, вопросом особо не задается, но ответ есть. «Я не стал менее интересным самому, - говорит Леонид Сафронов, - но теперь мне интереснее выражать внутреннее, а не свой «фасад». Идеи важнее. Если бы я стал сейчас писать автопортреты, то конечно, они были бы другие. Более простые, но в то же время более емкие по содержанию... Скорее всего, я бы писал их без натуры, просто — что думаю, что чувствую... Я иду к этому. Я теперь такой, какой в моих последних работах — уходящий от прямой констатации образов, символичный...»

Наверное, он — один из самых интригующих художников. Будучи не особо публичным, он появляется из тени собственной скромности и приносит свои дары искусству и зрителю. Его молчание и тень — кажущиеся. Он — мегасветлый и очень свободный, со своим созданным «пространством души», как он говорит, личным обаянием и детской непосредственностью красок. Их мягкая ясность, теплота и разнообразие имеют прямой путь к душе зрителя. Цветотерапия в искусстве Сафронова иной раз верно вылечить может от печального настроения. Пришел грустным, ушел — уверенным, что его краскам можно найти аналог в мире окружающем, если только пошире открыть душевное око и не запираться в собственной пустоте...   

«Голая душенька» и шея Пушкина...

Какой должна быть жена художника? Татьяна Данилова, кажется, точно знает, какой стоит быть, чтобы быть рядом с Леонидом Сафроновым. Она с увлечением рассказывает о том, как он рисует, как выбирает темы, насколько выигрышно смотрятся портреты, созданные пастелью, в чем сила каждой из техник. Она — увлечена его искусством с момента знакомства и может прочесть что-то свое о нем, например: 

...У него, конечно, не Голландия,
Но голландцев любит автор наш,
Душеньку веселую и голую
Трепетно рисует карандаш...

Или:

… В хрустальной вазе цветы хрустальны:
Там четок, точен, прозрачен лист. 
Их цвет, как эхо в лазурной дали,
Хранит обычный бумажный лист...

Она наблюдательна и очень чутка к его творчеству. Ну, например, Пушкин, которого изобразил Сафронов в портретном варианте. Обычно его пишут с завязанным на шее платком. А тут — Пушкин с открытой шеей получился. На такого Пушкина Татьяна реагирует не только как литератор: «Смотрите, какая шея обнаженная... И сразу — облик утончается, становится более незащищенным, теряется его привычный нам хрестоматийный портретный образ, где он изображен в халате, как на портрете Тропинина или во фраке, как у Кипренского. Леня — поэт чувственности, он часто подчеркивает какие-то чувственные телесные штрихи, которые приближают нас к герою как к человеку...» И в самом деле, глядя на этого Пушкина, легко представить его человеческую непосредственность. Такой оживший, близкий, живой Пушкин... 

Кстати, о моделях...

Портрет журналистки из «Собеседника» был выполнен Леонидом Сафроновым по фото. Просто понравилось лицо, выражение, образ... Как ее зовут, забылось, а портрет остался. Слегка развивающиеся рыжие волосы, лукавинка в глазах, улыбка. Рождает чувство задора, ответной свободы, настроения. Этот портрет бывал рядом с художником, примагничивая взгляды туристов, когда он рисовал на заказ на озере Ая. «Как говорил Набоков: «Моя девочка меня кормит», - шутит Татьяна. - Лёня очень здорово сходство передает, и туристы иногда поражаются. Я всякий раз переживаю: получится - не получится? Потом подхожу, терпения не хватает выждать, но каждый раз Леня так здорово «схватывает» сходство! И никогда не бывает, чтоб герои портретов оставались бы недовольны. Один пошутил: «Во «Кодак»!», имея в виду фотографическую объективность. А мне всегда интересно, как получится. Эстетические чувства у меня превалируют над другими, но легкая ревность все же может возникнуть, когда кажется, что художника слишком увлекает натура...» Художник, по его словам, не завершает работы — до последнего штришка, пока не останется довольным, добросовестность — принципиальна, настроение вкладывается — по максимуму. «Самое большое — три портрета в день рисовал, - говорит он, - девушкам нравятся портреты, выполненные пастелью, а карандашный рисунок был бы выполнен за полчаса. Пастель отлично передает все оттенки, решает задачи посложнее, с которыми может не справится карандаш. Некоторые люди из-за комплексов не хотят предлагать себя в качестве героев для портретов, некоторые из-за несколько суеверного отношения к этому жанру... Когда я пишу портреты, я стремлюсь передать свое восприятие человека. Иногда чуть приукрашиваю, иногда сознательно фантазирую. Меня привлекают разные лица. Однажды использовал лица из фотогалереи астропрогноза в вашей газете, захотелось посочинять на тему каких-то лиц. Человека трудно зафиксировать, так как он — материя все время ускользающая, постоянно меняющаяся, тем и интригующая, увлекающая...»    

Алтай космический

Это — одна из последних серий работ Сафронова. Символы, их компоновка дает волю зрительской фантазии. Алтай художника полон  таинственности. Сочетания образов, иногда кажущихся простыми, открывает ширь восприятия, которой он делится. Мудрость мирозданья в простой капле кристальной голубизны, метаморфизирующейся в само семя жизни, пролита на его лаконичные живописные сказки об Алтае. Вообще — ноль претензий на то, чтоб сыграть роль первооткрывателя духовной избранности родной земли, но утвердить ее — космическим образом — ему удалось через эту свою привычную серьезную игру знаков и цвета... Сафроновская надбытийность здесь обнаружилась явным образом. «Я просто стал рисовать на тему Алтая, потом возникла концепция, это такой обобщенный метафизический Алтай, все объекты непривычны, ближе к символическим. Сколько народов здесь оставили свои следы! Петроглифы, изваяния,  ритуальные сооружения, святилища - глубина культурная, следы древности — это меня особенно занимает. И заставляет задуматься... А каким будет он, Алтай? Эти работы - моя попытка связать его прошлое и его будущее. Для меня важно было показать Алтай как часть вселенной, используя знаки, свободный колорит и весь свой спектр чувств...»    

Вместе с Пуссеном

Несколько работ Леонида сейчас находятся во Франции в Музее Изобразительных искусств города Нанси на выставке «Время рисунка", организованной по проекту Национального Центра Искусств Жоржа Помпиду в Париже - одного из наиболее значимых европейских Музеев Современного Искусства. Леонид кратко рассказал об истории своего участия в этой выставке.

Дочь Татьяны Андреевны, Олеся Чичинова, специалист по французскому языку, преподающая в Полярной академии в С-Петербурге, пригласила на Алтай своих друзей из Франции, преподавателя Школы Искусств в Бретани, писателя и искусствоведа Кристин Лапостоль, фотохудожника Эрика Пуатевана, Патрисию Диез, Марию Андро. Они познакомились с творчеством Леонида и предложили ему принять участие в выставке, одним из организаторов которой был друг Эрика. Хотя выставка «Время рисунка» посвящена современному искусству графики, на ней были представлены и работы мастеров других эпох, что позволило продемонстрировать развитие искусства рисунка во времени. Теперь рисунки Леонида висят вместе с работами Никола Пуссена, крупнейшего классика французской живописи, и мастерами эпохи Возрождения. Это ли не приятно? Дочь Татьяны, Олеся, во время поездки во Францию побывала на вернисаже и, рассказывая о своих впечатлениях, заметила, что многие зрители задавались вопросом: «Кто такой Сафронов?». Он там — единственный русский художник, случайно - неслучайно попавший во французский музей. Неслучайно - потому что, Рембо и Аполлинера он любит наравне с Хлебниковым, Есениным, Мандельштамом... Французская поэзия приблизилась к нему через французских художников, ибо всё в искусстве — дружит, соприкасается, взаимодействует и перетекает одно в другое. Кроме французской выставки были еще показы в Польше, Томске и на других региональных выставках.

Леонид Сафронов был в гостях у нашей газеты восемь лет назад. За это время, наверное, что-то произошло в его творчестве, в нем самом? Что именно? - спрашиваю я художника. «Ничего особенного не произошло, - говорит Сафронов, - но что-то явно изменилось в понимании себя и своих задач. Я стал больше уважать свое творчество. Стал понимать, что времени остается у художника все меньше, и он должен делать самое главное в жизни, чтобы его не растратить бездарно...»