На зимовке в Индии, между жизнью и смертью

После предыдущей публикации о перелетах сибирских птиц в Центральной Азии, на Ближнем Востоке, в Иране, Египте пришло сообщение от орнитолога Игоря Карякина, который давно работает у нас на Алтае. Был вторник, 12 ноября. Игорь собирался на место гибели скопы из Саяно-Шушенского заповедника — смерть случилась на ЛЭП в самом центре Индии. Тяжелое известие, но, к сожалению, из таких новостей всё чаще складывается экспедиционная жизнь наших орнитологов.

В дни работы Международной конференции по орлам Палеарктики в сентябре 2018-го был выезд в «орлиный рай», расположенный в Канской степи, и, помню, меня удивило, что работающие в экспедициях орнитологи до сих пор не наладили связи с усть-канскими фермерами. «Мы давно думаем про них, - написал Игорь Карякин из далекой Индии. - Хотели даже выбрать там хранителей орлов на землях, где уже 20 лет успешно гнездятся орлы, но постоянно сталкиваемся с какими-нибудь проблемами: то главу переизберут, то реформа какая-нибудь…»

Что было бы лучше для начала масштабных работ по сохранению пернатых хищников в центре Алтая — заказник или национальный парк? «По уму там надо создавать национальный или природный парк, - ответил Игорь. - Но вероятность того, что он там «пройдёт», очень мала: люди боятся государственных инициатив…» Если все-таки эта инициатива встретит понимание и поддержку со стороны местного населения, то природный парк в нынешних условиях стал бы лучшим вариантом, рассудил Игорь Карякин, перебирая в памяти подходящие примеры из зарубежного опыта. Но главный вопрос: как люди отнесутся к ограничениям?

Это орел, парящий над Канской степью. Фото с дрона Евгения Потапова во время прошлогодней конференции орнитологов.

Идея создания Сайлюгемского парка тоже вызывала на первых порах много вопросов, но теперь местные жители всё чаще убеждаются в том, что на организации интересных маршрутов для российских и особенно иностранных туристов можно хорошо зарабатывать. Пока жива дикая природа… И здесь, в Канской степи, далеко не избалованной вниманием туристов и путешественников, могли бы появиться интересные туробъекты; местные жители могли бы взяться за организацию туров для любителей бёрдвотчинга. Такие туры могли бы стать не менее захватывающими, чем на Лебединое озеро в окрестностях Бабыргана во время зимовки водоплавающих. Это так, согласился Игорь, но сейчас в Усть-Канском районе две беды — это наращивание фермерами пахотных земель вместо традиционных пастбищ и, во-вторых, рубка лиственниц на опушках. Эти лиственницы растут на «нелесных землях», поэтому их даже в особо защитные участки леса невозможно определить... «Ладно бы из них что-то строили, а их же пилят (часто вместе с гнёздами орлов!) просто на дрова, на заборы... Иностранные гости, когда это видят, просто обалдевают».

Конечно, перспективы развития экологического туризма (в том числе с привлечением бердвотчеров) на Алтае выглядят весьма обнадеживающе. Орнитологи давно уже готовы к совместной работе с властями. Неподалеку от Усть-Кана есть кафе, владельцы которого готовы всячески помогать. Если создать нормальную гостевую инфраструктуру в Усть-Кане, считает Игорь Карякин, иностранцы туда потянутся. «И это стало бы как раз очень хорошим примером регулируемого туризма, который не будет вредить природе. Но для его поддержки нужен, конечно, природный парк с думающей администрацией, которая всегда готова к тому, чтобы через неё можно было решать все проблемы».



В тот же день он сообщил: «В Индии я встречаю сейчас наших коршунов из-под Бийска, из Горного Алтая (ну и скопа вот пару сотен километров не долетела до места зимовки… :( — это Западные Гатты, горы на западном краю плато Декан». Ближе к декабрю предстояло учитывать орлов там, где уже кружил казахстанский орел Кенжик. Наших птиц в Индии пока еще много. Собственно своих птиц в стране, которая почитает «священных животных», фактически уничтожили. Такова трагическая реальность «индустриального прогресса», по пути которого решила идти Индия. Наши тоже сильно страдают, но благодаря своей мобильности они пока еще умудряются находить более безопасные места и выживать.

В среду, 13 ноября, выпала поездка за трупом скопы, а дальше как будто ком накатил: конференция орнитологов, в Джайпуре непредвиденный мор птиц, учёт мигрантов и масса самых тяжелых впечатлений, вынесенных из индийского «индустриального ада»... Лишь через полторы недели Игорь сообщил, что коллеги-орнитологи наблюдают за перелетами степной орлицы Жанны (летом она обитала в Чуйской степи) и ее земляков-коршунов, прилетевших из-под Бийска. Он уточнил: на Алтае были помечены трекерами только коршуны и степной орёл. Из ранее помеченных все погибли, последнего из них — Орошу (он был родом из Канской степи) застрелили прошлой зимой в Казахстане.

Шестое вымирание видов на нашей планете уже не остановить... К такому выводу Игорь Карякин приходит, работая сейчас в «богатейшей» стране Индии с другим известным у нас в России орнитологом — Эльвирой Николенко. Из древних сказок, книг XIX-XX веков, даже из фильмов недавнего прошлого у людей сохраняется образ нетронутой индийской природы (на 1-м и 3-м фото), густых джунглей, наполненных дикими животными...



Но всё уже далеко не так. В самом конце XX века за чертой бедности оказалось так много индийцев, что в стране все взялись за решение социальных проблем, повышение благосостояния, индустриальное развитие — а к дикой природе, с которой людям всегда приходилось вести борьбу за существование, в Индии так привыкли, что никто даже не подозревал, что в этой борьбе природа, наконец, проиграет окончательно.

Первыми исчезли падальщики – бенгальские и индийские сипы. Те, которые обитали повсюду (даже на карнизах высотных домов Мумбая) и выполняли роль санитаров, моментально утилизируя падаль. В Индии популяции падальщиков рухнули настолько стремительно, что научная общественность даже не успела вовремя отреагировать на их сокращение. Тревогу забили европейцы, привыкшие следить за численностью диких видов. Но было поздно: в начале нулевых годов, когда мир узнал об этой катастрофе, пришлось смириться: эти виды не восстановятся никогда.

Причиной стал нестероидный антивоспалительный препарат диклофенак, применяемый в ветеринарии. После поедания трупов коров, получавших это лекарство хоть однажды, падальщики гибли от поражения внутренних органов. Сколько лет прошло, прежде чем многомиллионные популяции птиц исчезли — никто не знает, никто не следил за ними. Исходя из истории применения диклофенака в Индии — не больше 10 лет.

А затем, продолжает Эльвира Николенко, пришёл черёд орлов. Популяции индийского саванного орла и индийского подорлика рухнули незаметно, поскольку их численность и без того была мала. А вот когда стали рушиться популяции степного орла, мир забил тревогу, и то после фактически полной потери их численности в Европе. Почему степной орёл стал стремительно исчезать не в эру освоения целины и интенсивного истребления хищных птиц в качестве вредителей, и даже не тогда, когда интенсивно применялся ДДТ, фактически уничтоживший популяции такого «космополита», как сапсан, а существенно позже? Пик сокращения численности степного орла пришёлся как раз на период массового использования диклофенака в ветеринарии в странах Африки и Азии. И весьма вероятно, что этот препарат вместе с падальщиками убил многие тысячи степных орлов — их чувствительность к препарату тоже была доказана. Впрочем, и сейчас тысячи орлов погибают на ЛЭП,  ВЭС, травятся родентицидами, и их численность продолжает снижаться.



Индия остается мировым лидером по уничтожению птиц, в чём может соперничать только с Китаем. Как выразился Игорь Карякин, соседний Китай регулярно пытается «отжать» у неё лидерство, но пока в памяти нынешнего поколения остаются 10 млн. уничтоженных бенгальских и индийских сипов, Китай мелко пляшет, догоняясь дубровниками и овсянками-ремезами. В ноябре в индийском штате Махараштра в местечке Лонавла проходила Международная конференция по мигрирующим водно-болотным птицам. Вопросы, вынесенные на конференцию, должны стать основой для рассмотрения и принятия решений на CMS COP 2020, которая будет организована правительством Индии после Нового года.

  

И в это же время в штате Раджастан разворачивалось новое бедствие: на соленом озере возле Джайпура массово погибали те самые водно-болотные птицы, охрану которых обсуждали в Лонавле (на снимках). В считанные дни собрали более 10.000 трупов, причины гибели оставались неясными. Орнитолог Dau Lal Bohra, один из участников Алтайской конференции 2018 года, на своей странице в ФБ задал массу разумных вопросов, на которые так и не нашлось ответов. Такое ощущение, написал Игорь, что все эти птицы, зная, что Индия в действительности ни черта не сделала для их охраны в последние годы, хотя вроде бы еще в 2005 году был разработан некий План действий, - решили совершить массовый суицид, чтобы их заметили и стали обсуждать на конференции. «Надо сказать, что у них это получилось — их обсуждают. Я тоже планировал посетить эту конференцию и внести свою лепту в обсуждение охраны мигрирующих птиц, но судьба распорядилась иначе. Мне пришлось ехать искать труп скопы, прилетевшей на зимовку в Индию из Саяно-Шушенского заповедника».

Она убилась как раз к открытию конференции — тоже, видимо, в знак протеста — убилась, влетев в зону турбулентности ветрогенератора, откуда выползла контуженная и присела оклематься на птицеопасную ЛЭП, где и сгорела.

Говоря о тысячах птиц, отправившихся в мир иной прямиком из-под Джайпура (в их числе были водоплавающие из разных регионов России), орнитологи призывали подумать, что можно сделать, чтобы таких инцидентов стало меньше в этом мире, а тем более в Индии, куда на зимовку прилетает просто несметное количество птиц из России.



Орлы остаются ключевыми видами Российской сети изучения и охраны пернатых хищников (RRRCN). Специалисты сети ведут мониторинг в местах гнездования и следят за перемещением птиц с помощью трекеров. За 5 лет было помечено достаточно много птиц, и уже накопилась объективная статистика. Известно, что из орлов, которые успешно вылетели и научились охотиться, в среднем ежегодно гибнут 20%;  до половой зрелости (в 4-5 лет) доживает в лучшем случае 1 из 10. «Поэтому, когда сигнал трекера останавливается, - рассказывает Эльвира Николенко, - мы делаем всё возможное, чтобы посетить это место — узнать, что случилось с птицей, и постараться вернуть трекер».

По берегам Саяно-Шушенского водохранилища много таких мест, которые человек обходит стороной. На одиночном дереве — гнездо скоп Усины и Сержика, в котором они успели вывести птенцов в уходящем 2019 году. Фото Урмаса Селлиса

Наравне с орлами есть в России еще одна интересная птица — скопа (Pandion haliaetus). Гнездится обычно на одиночных или так называемых «маячных деревьях» по берегам крупных озёр и рек или на болотах, усеянных мелкими озёрами. В Сибири — настоящий рай для этой птицы: людей практически нет, водоёмов тьма, рыбы в них тоже. Но где-то по верховьям Оби проходит граница этого скопиного рая. Дальше на восток такие же дикие места, такие же реки и озёра, но скопа там практически исчезла. На большей части Восточной Сибири изучение скопы не ведётся, пожалуй, за исключением Алтае-Саянского региона, где за ней хоть и не пристально, но всё же следят члены Российской сети RRRCN и сотрудники Алтайского и Саяно-Шушенского заповедников.

Гуннар Сейн с Сержиком (слева) и Мирослав Бабушкин с Усиной (справа). Гуннар как чувствовал, что видит птицу в последний раз... Фото Урмаса Селлиса

Уже в 80-х годах в Алтае-Саянах стало заметно меньше скопы, но особенно явным стал провал её численности в 90-х годах. Сейчас наметилось небольшое восстановление численности скопы, и даже стали появляться ее гнёзда на ЛЭП. С небольшим кратким обзором о состоянии скопы в Алтае-Саянах Игорь Карякин выступал на II-й конференции «Орлы Палеарктики…» у нас на Алтае в рамках международного совещания, организованного при поддержке Дарвинского заповедника, где работает сейчас самый лучший, пожалуй, знаток этого вида в России — Мирослав Бабушкин. На совещании были также другие специалисты по скопе, в частности, эстонские коллеги Урмас Селлис и Гуннар Сейн. В ходе дискуссии родилось решение о том, что надо бы начать нормально изучать скопу и в Сибири, особенно в Южной Сибири, где сейчас полный завал. Благодаря Яну Кранеру это решение материализовалось в несколько трекеров, которые и приехали нынче летом в Саяно-Шушенский заповедник вместе с Мирославом, Яном, Урмасом и Гуннаром. Почему именно сюда? Потому что здесь, по словам Игоря Карякина, сохраняется устойчивая группировка скоп, которая легкодоступна, в отличие от других, и здесь работает Елена Шикалова, которая изучает скопу.

Карта распределения известных гнёзд (1) и летних встреч (2) скопы в Алтае-Саянском регионе в 1999 - 2018 гг. Наибольшая плотность - в Хакасии, Туве и Республике Алтай.

Ян Кранер выпускает Сержика после мечения. Фото Урмаса Селлиса

В Саяно-Шушенской группировке в период с 2000 по 2010 гг. было нормой наблюдать одиночных птиц на гнёздах по весне, не менее половины гнёзд регулярно пустовали, что свидетельствовало о регулярной смертности птиц на зимовках: они попросту не возвращались оттуда. Но куда летали зимовать саяно-шушенские скопы, оставалось неизвестным. И вот их время пришло. Летом 2019-го на самца и самку из гнездящейся пары были надеты трекеры. Самку назвали Усиной, самца Сержиком. Птицы рванули на зимовку в Индию, о чём Игорь уже рассказывал, и хотя птицы летели порознь, у них был практически один и тот же пролётный путь. А в Индии их пути разошлись. Усина осталась зимовать в Раджастане, где её удачно сфотографировал Dr. Dharmendra Khandal, а Сержик повернул на юг, и это стало его роковой ошибкой.

В феврале 2014-го в центре Индии уже случалась трагедия, когда была потеряна связь с трекером самки большого подорлика по кличке Зава, которая была помечена в Завьяловском заказнике Алтайского края. Только через год удалось попасть в это место и обнаружить птицеопасную ЛЭП, на которой погибла орлица. И вот 10 ноября 2019-го, когда снова в центральной части Индии остановился сигнал другой птицы — взрослой скопы, помеченной трекером в Саяно-Шушенском заповеднике нынешним летом. Сержик влетел, видимо, в зону турбулентности ветряной турбины, и, контуженный, он уже не мог продолжать дальше миграцию. Перелетев на небольшое расстояние, сел на землю, затем попробовал подняться с земли на ЛЭП, где и погиб от поражения электротоком...

Таким был маршрут осенней миграции Усины и Сержика от Саяно-Шушенского заповедника

Орнитологи изучали космоснимки, прежде чем была восстановлена картина трагедии: пролететь этот «Мордор» птица могла бы только чудом — среди агроландшафтов, в полях, где выращивают кукурузу, перец и прочие культуры, через каждые несколько сот метров (видимо, насколько плотно позволяют конструкции такой высоты) стоят ветротурбины! Огромные ветряные мельницы, только вместо широких деревянных сетчатых лопастей древних конструкций, воздух прорезает металлический обоюдоострый меч со скоростью 70 метров в секунду.

На плато Декан, где расположена сеть ветропарков, а сельхозугодья опутаны густой сетью птицеопасных ЛЭП, что такое птицезащита, никто просто не знает и, как выясняется, не желает знать. В этих местах гибнут тысячи хищных птиц, мигрирующих из России, в основном коршуны, большие подорлики, орлы-карлики и, конечно же, скопы. Их костями удобрена земля под всеми ВЭС и ЛЭП в этом районе.

Доказано, что птицы не видят вращение, не могут предсказать траекторию лопасти-меча, и пытаются пролететь между лопастями, попадая под них, как в мясорубку. Но и это не всё: вероятность попасть под лопасти не так велика; гораздо страшнее инерционный поток воздуха, создающий вокруг турбины разрежение — на несколько метров вокруг. Попадая в область низкого давления, как в воздушную яму, птицы получают баротравмы, мягкие ткани лопаются, либо случается контузия. Часто птицы теряют ориентацию и, падая на землю, разбиваются. Умирают на ВЭС не только крупные птицы, но и мелкие — воробьиные, врановые и даже летучие мыши...

Это те самые турбины, одна из которых убила «краснокнижного» Сержика

Через несколько дней после гибели птицы Игорю Карякину удалось добраться туда, найти останки трупа и трекер, который к этому времени шакал утащил к своей норе. Поле с ветряками произвело жуткое впечатление — огромная территория, практически лишенная птиц... И это в Индии, в период пребывания тут на зимовках пернатых с севера! Во время поисков трекера совсем рядом стая зимующих розовых скворцов попала в зону разрежения при вращении лопастей, и половина стаи, около 20 птичек, была раскидана в радиусе 100 метров вокруг ветряка...

Похоже, это будущее нашей планеты, рассуждал Игорь Карякин при виде массового уничтожения птиц, если мы не одумаемся и не похерим такую «зелёную» энергетику. Только здесь приходит понимание того, что как бы мы не выпендрились с охраной птиц в Сибири, им всё равно придёт кирдык, когда зимой они прилетят в эту часть Индии.

Ему непонятны «инициативы» Ульяновской области по развитию ветроэнергетики. Разрекламированная Ульяновская ВЭС уже начала вырабатывать электроэнергию и... убивать птиц. Так называемой первой ласточкой стал орлан-белохвост, которому отрубило крыло. «Дальше будет только больше, - предупреждает Игорь Карякин. - А мне вот интересно, когда убийцы орланов начнут отвечать по заслугам? Когда трупов будет 10, 100 или 1000? Впрочем, тысячи не будет, вся популяция орланов в бассейне Средней Волги не превышает уже и 400 гнездящихся пар».

На грани экологической катастрофы может оказаться и соседний Татарстан, если начнет развивать ветроэнергетику, ввозя на свою территорию «винтовое дерьмо», от которого отказывается Европа. Если с этим смириться, то орлы останутся только на гербах.

«Альтернативщики», которые ответственны за геноцид орланов-белохвостов, который пока ещё только начинает набирать обороты под Ульяновском

  

Орлан-белохвост, убитый ветряком под Ульяновском (фото М. Шашкина), и ветряк, вставший на пути миграции Сержика. В индийских газетах история гибели сибирской птицы получила самый широкий резонанс.

А от Енисея дальше на восток численность того же коршуна падает в десятки раз, особенно на Байкале и в бассейне Амура, где условия для него более чем подходящие. Почему его там мало? Вероятно, причина та же — неблагополучная ситуация на зимовках. На ВЭС и ЛЭП это самый многочисленный смертник, и велика вероятность, что это как раз птицы из Байкальского региона. Куда и как летят птицы из самой благополучной алтайской популяции, мы знаем благодаря трекерам. Они зимуют в основном в бассейне Инда в Пакистане, но некоторые долетают до Карнатки, идут от низовьев Инда напрямую к Мумбаю и далее вдоль Западных Гатт, и там для них очень хорошие условия. А вот всё, что летит через плато Декан, там и остаётся лежать.

Поздней осенью, когда в России по разным антропогенным причинам продолжалась гибель орланов, в Индии вдоль Западных Гатт, по сообщению Игоря Карякина, шла интенсивная миграция коршунов из Сибири. В понедельник, 2 декабря, судя по всему, наблюдался пик пролёта — более 800 особей над точкой наблюдения и ещё 400 в секторе до 1 км (дальше просто не разглядеть из-за дымки). Вместе с коршунами летели последние хохлатые осоеды и карлики.

Скопа, каким-то чудом прорвавшаяся через плато Декан и долетевшая до побережья Аравийского моря

В это же время хищные птицы, за которыми идет наблюдение с помощью трекеров, достигли мест зимовок: молодая степная орлица Жанна из Республики Алтай выбрала местом своей зимовки юг Пакистана, барражируя между Ираном и Индией (о ней – чуть ниже); казахстанские степные орлы Кенжык и Сарыгуль, помеченные в 2018 году, второй год зимуют тут же: первый на западе Индии (в штатах Гуджарат и Раджастан), а вторая – в Пакистане. Три чёрных коршуна с Алтая распределились на пространстве от Дели до Гоа.

— Всего на сегодняшний день мы наблюдаем более 30 хищных птиц, - уточняет Эльвира Николенко, - в том числе 13 степных орлов, которые успешно ушли в зимнюю миграцию. Пять из них были помечены этим летом (2019) в Алтае-Саянском регионе, 8 – в прошлом году, 4 из которых также помечены в Алтае-Саянском регионе (в т.ч. знаменитый теперь Мин), еще 4 – в Центральном Казахстане. При этом надо отметить, что из птиц, помеченных в прошлом году, связь была потеряна (считаются погибшими) только с двумя орлами из 10-ти помеченных – отход 20% в первый год жизни — это достаточно низкий показатель смертности, говорящий о том, что популяция избегает основных угроз.

Орлицу Жанну удалось пометить на гнезде в отрогах хребта Сайлюгем (на следующем снимке), в Кош-Агачском районе Республики Алтай, напротив села Жана-Аул, от которого, собственно, орлица и получила своё имя. Уже через месяц после мечения, в начале сентября, Жанна покинула гнездовой участок, переместившись на десяток километров к югу. В середине сентября она совершила свой первый дальний перелет – к южной окраине Телецкого озера, где, впрочем, задерживаться не стала и еще за пару дней вернулась обратно — на излюбленное место на Сайлюгеме. А  уверенное движение за пределы региона в сторону южных зимовок Жанна начала 24 сентября.

Жанна в родительском гнезде: орнитологи "Сибэкоцентра" привезли для нее «рюкзачок». На следующей фотографии она рядом с братом.

В отличие от нее, орлы из Тувы и Хакасии просидели на гнездовых участках гораздо дольше – до начала октября, что связано с плохой кормовой ситуацией и плохой погодой в этой части региона. И дальнейшая миграция этих трёх молодых орлов на юг оказалась не такой стремительной — к концу ноября все трое достигли юга Туркмении (границы с Афганистаном).

21 октября Жанна добралась до побережья Аравийского моря, где до сих пор перемещается между Ираном и Индией, и пока не определилась с территорией, где задержится на всю зиму. Кстати говоря, район зимовки Жанны в Пакистане достаточно обжит людьми, что создает для орлицы множество опасностей: в первую очередь это автострада, которую она пересекает по нескольку раз в день, и вполне вероятно, что тут высока плотность птицеопасных ЛЭП, а обширные сельскохозяйственные территории грозят возможным отравлением.

Но, как надеются наши орнитологи, с птицей всё будет хорошо, учитывая, что местное население лояльно относится к орлам, и именно на этой территории 5 лет успешно зимовал большой подорлик по имени Клангуша из Кислухинского заказника в Алтайском крае, а также второй год – степная орлица Сарыгуль из Центрального Казахстана.

Вернутся ли наши птицы с мест зимовок в «индустриальном аду» Индии? С тревогой и надеждой будем ждать прихода весны.

Фото: И.Карякин, Э.Николенко, У.Селлис, Dau Lal Bohra.

(Продолжение следует).