Горный Алтай, оказывается, имел свой флаг ещё в 1917 году – белое полотнище с голубой каймой (на снимке слева). То были национальные цвета ойротов. А особенно ошеломляющим для сегодняшнего восприятия выглядел флаг 1922 года (на снимке справа). Две голубые полосы вверху и внизу, а посреди большого белого прямоугольника светилась… красная свастика! Если сжать в размерах, внешне он напоминал повязку на рукаве нашего легендарного разведчика из недавно разукрашенных во все цвета радуги «Семнадцати мгновений весны».
Трудно что-либо понять из комментариев виртуальной страницы на итальянском языке с моими невыученными уроками немецкого, но, кажется, там сказано, что этот флаг подняли в начале 1922 года в Бийске и просуществовал он до июня, то есть до выделения Ойротии в самостоятельную административную единицу. Хорошая осведомленность сайта не вызывает сомнений. Здесь собраны образцы флагов не только соседней Тывы и Хакасии, но и самых крохотных стран далеких континентов.
Случаен ли тот факт, что именно итальянцы заинтересовались нашим первым флагом? Думаю, что нет. Параллельно с поисками новой символики на просторах тогдашней Сибири такая же работа шла в европейских странах и, в частности, в Италии возрождался древний евразийский символ добра и благополучия.
Свастика была изображена на некоторых денежных купюрах Временного правительства (на репродукциях) и, как сообщают энциклопедии, на некоторых напечатанных с клише «керенок» совзнаках, имевших хождение с 1918 по 1922 годы. Её появление объяснялось тем, что дизайн тысячной купюры разрабатывался в январе 1917-го при участии царской семьи. Свастика получала широкое распространение в странах Балтии и в Финляндии.
Есть и ещё один интересный факт. В ноябре 1919-го командующим Юго-Восточным фронтом Красной Армии В.Шориным был издан приказ №213, в котором утверждался отличительный нарукавный знак калмыцких формирований с использованием свастики. В приказе она обозначалась словом «люнгтн», то есть буддийская «Лунгта», означающая — «вихрь», «жизненная энергия». И это лишь подтверждало тот факт, что свастика была широко распространена среди всех народов, испытавших влияние буддизма.
То, что свастика стала атрибутом обширной территории с центром в городе Јаш-Тура («Молодым градом», как называли алтайцы Бийск), пусть даже на полгода, — далеко не случайность. Этот сакральный знак был широко распространен среди алтайцев даже в быту. С детства мне памятен бабушкин сундук, где были вырезаны точно такие же священные знаки Космоса. Это уже после фашисты испоганили его, превратив в символ варварства и насилия.
Нарукавный знак «вихря» у калмыцких казаков-красноармейцев и свастика на погонах русских отрядов барона Унгерна в Монголии — суть одно.
Старейший архивариус Н.Марачев, к которому я обратился за разъяснениями, только пожал плечами: сколько исторических документов прошли через его руки, но такого факта он нигде не встречал. Видимо, этот краткий эпизод нашей государственности всё ещё ждёт своего исследователя.
А в поисках ойротского флага я нашёл в фондах республиканского государственного архива стенограмму первого областного съезда рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Съезд открылся 1 мая 1923 года и шёл пять дней подряд с раннего утра с небольшими перерывами до вечерних культурных программ.
Стенограмма эта интересна тем, что она вся составлена и отпечатана типографским способом на алтайском языке тиражом в 310 экземпляров. Одним из переводчиков значится некто А.В.Тон Жон. Видимо, фамилию он составил из наименования своего сёока-рода. Меня труды моего сородича заинтересовали с лингвистической точки зрения.
Как в те годы переводили новые политические и правовые термины, которые входили в каждодневную речь широким наплывом? Нужно сказать, что с такой задачей тогда справлялись весьма успешно. Даже к некоторым интернациональным терминам находили сугубо алтайские обозначения. Правда, сейчас сравнивать их не с чем. Подлинника нет, а отпечатанная стенограмма первого съезда на русском языке утеряна. Остался только текст на алтайском языке.
Хорошо, что в те годы депутаты настояли на ведении съезда на двух языках. Из стенограммы съезда видно, что развернулась целая дискуссия: вести ли заседания одновременно на русском и алтайском языках. Председательствующие из числа алтайцев всячески уговаривали собравшихся говорить только по-русски, иначе съезд затянется еще на несколько дней. Но делегаты (их имена не указаны, а только записано «поступила записка», «из зала сказали по-алтайски...») настояли, чтобы все заседания велись и на алтайском языке, затем опубликовать стенограмму полностью на двух языках. Благодаря их настойчивости осталось историческое свидетельство первого съезда нашей автономии.
В алтайских деревнях до сих пор можно встретить старинную мебель с изображением свастики; в Тибете до сих пор торгуют сундуками с изображением «солнечного знака», а в соседней Монголии по всему кругу, обрамляющему государственный герб страны, — 34 свастики…
В наши дни на сессиях стараются не говорить на алтайском. Считается, это может кого-то обидеть. Боязнь вымолвить хоть слово на родном языке сковывает челюсти наших сегодняшних парламентариев. В таких вопросах своим предшественникам они явно не чета. И, сдаётся мне, пока наши избранники не будут бережны к родному языку, подлинного двуязычия они в республике не введут. Даже на уровне школьных классов.
Жаль, что в стенограмме ничего не сказано о флаге Ойротской автономной области. Видимо, вопрос государственной символики был решен годом раньше при создании автономии и ни у кого не вызывал сомнений. Вот только каким он был? И кто был автором самого первого, «солнечного» флага Горного Алтая?
Владимир ТОРБОКОВ.