«Три толстяка» в прочтении мастера айкидо

На прошлой неделе в Детской художественной школе Горно-Алтайска в третий раз открылась «Выставка одной книги». Третий год подряд художник Алексей Дмитриев удивляет горожан собственным видением книг, знакомых большинству из нас с детства. Накануне выставки я попросил виновника торжества уточнить годы издания книг, над которыми шла работа в последние 7-8 лет, и вот какой интересный ряд получился: 2009 – «Остров Сокровищ», 2011 – книга о Гулливере Дж.Свифта, 2015 - Бажов и Крылов, 2016 – «Три толстяка» Юрия Олеши, 2017 – книга о Ходже Насреддине и «Земля Санникова» В.Обручева. Почему вслед за Свифтом были басни Крылова и уральские сказы Бажова? Книга Олеши каким-то образом связана с темой Востока? С этих вопросов начался наш разговор с художником накануне выставки.

— Всё просто, - ответил Алексей. – Книга, представленная на нынешней выставке, 100-процентно заказная вещь. Как правило, при работе над иллюстрациями я не выбираю книгу и автора, это делает издатель (в данном случае творческая группа АРБОРА). Иногда мне предлагаются варианты выбора; иногда, как в нынешнем случае - конкретное произведение. К тому же, изначально к издателю пришел заказчик, который «видел» книгу именно с моими рисунками - после того, как я проиллюстрировал Бажова. Два раза я иллюстрировал книги, которые предлагал сам. Это были «Путешествия Гулливера…» Дж.Свифта и «Повесть о Ходже Насреддине» Владимира Соловьева.

  

— Представленная на выставке книга «Три толстяка» — издание подарочное. Нет ли, на твой взгляд, перебора с конфетным набором, который соседствует в праздничной упаковке рядом с книгой?

— Как правило, каждый подарочный набор в серии, над которой работает АРБОРА, включает в себя что-то вкусненькое. Многие, читая, любят пожевать – так ведь? «Остров сокровищ», кроме потрясающего бельгийского шоколада в форме старинных монет, содержал в себе бутылку ямайского рома. Все «съестные» составляющие по своему качеству и эксклюзивности не уступают книгам и прочему. И в этом нет никакого противоречия: книга всегда была одним из подарков, наряду с букетом цветов, красивым галстуком, той же коробкой конфет.

— Алексей, а когда ты открыл для себя Юрия Олешу? Как это было?

— Первой книгой Юрия Карловича Олеши, что попалась мне на глаза, была именно эта - «Три толстяка», подаренная мне на 9-й или 10-й день рождения. Прочитал сразу. Иллюстрации помню до сих пор, хотя мне тогда они не понравились. Ребенком, а я был очень строгим читателем, желал видеть полное совпадение картинки и текста (только так!) и не приветствовал «художественных вольностей» иллюстраторов.



— Есть иллюстрации как в «Маленьком принце» - и есть классика, когда линогравюры и всё такое вызывают трепет у благодарного читателя. В этот раз какая изобразительная манера тебе подошла больше?

— Мне кажется, есть иллюстрации хорошие и плохие. Я бы так поделил. Книги, становящиеся классикой мировой литературы, в разные исторические периоды, в разных странах по-разному иллюстрируются разными художниками. И это здорово! Книги, с которыми довелось работать мне – сплошь «хиты», которые претерпели уже огромное количество прекрасно иллюстрированных изданий. Потому каждый раз передо мной стоит задача создания таких иллюстраций, каких еще не было.

Это совершенно не имеет никакого отношения к их качеству, бывают удачи, бывают неудачи. Я не считаю себя серьезным художником-иллюстратором, имеющим свой узнаваемый графический язык, каким обладают мэтры иллюстрации прошлого и настоящего, потому даже и не пытаюсь как-то соревноваться с ними. Это не попытка «сделать лучше кого-то». Это просто желание найти «свою» тональность в многозвучии литературного произведения, иллюстрациями придать тексту тот «оттенок», что мне удалось почувствовать. На самом деле, даже иллюстрируя книги, я остаюсь театральным художником.

  

В случае с «Тремя толстяками», меня больше заинтересовала игровая стихия, представленная «цирковыми» персонажами книги, нежели тема революции. Отсюда  и стилевое решение иллюстраций. Олеша — Париж — маленькие цирковые балаганы и театрики — персонажи и публика начала ХХ века… Захотелось представить главных пероснажей сказки так, как они выглядели бы на афишах этих самых балаганов и театриков. Сыграло роль и мое собственное восхищение стилем «модерн». Так вот всё вместе и сложилось в то, во что сложилось.

— У Шукшина один из героев идет к артисту цирка, чтобы порассуждать с ним о путях развития нашего государства. А у тебя было что-то серьёзное, связанное с цирком? Может, кто-нибудь из твоих друзей работал там клоуном (акробатом, дрессировщиком)...

— И не работал, и сам я цирк не очень любил в детстве, да и сейчас не люблю, хотя есть и исключения: спектакли Цирка дю Солей и, может быть, канадской цирковой труппы «Семь пальцев одной руки».

— А какой из спектаклей помогал в работе над книгой Олеши? Вообще, можно ли проводить какую-то параллель между декорацией в театре и иллюстрацией на книжной странице?

— Я воспринимаю книгу как спектакль: мне важно, что будет ощущать читатель, переворачивая страницы. Мне хочется провести его через чтение, как через театральное представление. Потому иллюстрации должны иметь дистанцию от текста, как и декорации в театре, рассказывая чуть свою историю, которая создаёт, вместе с авторским текстом, новый смысловой объем произведения.

А помог  в работе над «Тремя толстяками» весь совокупный опыт работы в театре, научивший меня чувствовать суть театрального действия.



— Алексей, ты уже давно в айкидо. Вдруг на одной из тренировок был момент, когда ты внезапно подумал про Олешу? Всяко бывает. Или наоборот: ты думал про Олешу — и это как-то отразилось на твоем айкидо...

— Надо подумать… Нет, всё же, делая какое-то дело, я стараюсь держать в мыслях именно то, чем занят в настоящий момент. Занимаясь айкидо – думаю об айкидо, чаще стараюсь вообще не думать – это мешает занятиям. Обе стороны моей жизни вполне самостоятельны: я получил образование как художник, но 15 лет занятий боевыми искусствами (из них 13 – тренерская работа) и 4-й Дан Айкидо — уже тоже любительством не назовешь. Занятия айкидо помогают скорее в тактическом и стратегическом планировании работы над книгой.

Иллюстрирование — это и углубление первого знакомства с автором, с произведением, с материальной средой, в которой живут герои книги, это придумывание целостного образа книги и места каждой иллюстрации в этом образе. Это и придумывание некоего «хода» — собственного способа прочтения книги. Очень трудно выразить понимание, уловить «прочувствования» автора и всех персонажей в последующем рисовании. Каждая книга — несколько месяцев работы, своего рода художественный марафон. И вот здесь уже «работает» айкидо.

Как на татами оно учит видеть открытые и незащищенные места оппонентов, предчувствовать их намерения и предвосхищать их действия — так и в долгой работе айкидо помогает избегать излишнего напряжения и потери сил, помогает видеть и чувствовать, куда в конкретный момент, на решение какой творческой задачи должна быть направлена твоя энергия…

  

— Расскажи немного о женщине, которая занимается айкидо и пришла на выставку, чтобы просто сказать немного добрых слов в твой адрес.

— Светлана Недзельская занимается айкидо уже 11 лет и, по собственному ее признанию, не мыслит уже своей жизни без него, черпая в наших занятиях не только здоровье, но и приобретая необходимые, по ее мнению, личностные качества. Потрясающе искренний человек. Своим примером она доказывает ценность и уникальный характер айкидо, которому покорны все возрасты.

— Алексей, вот ты говоришь об экономии сил, о бережном отношении к творческой энергии. И при этом ты вынужден тратить собственные средства на организацию выставки — уже третьей по счету — в условиях, когда люди перестают читать… Зачем всё это?

— Я делаю то, что мне нравится, и хочу, чтобы люди видели и знали, ЧТО можно делать сегодня в России... Наверное, я идеалист. Но книга способна перевернуть многие из привычных наших представлений. Даже если это одна книга, которую я выставляю в школе, где дети учатся рисовать и видеть мир собственными глазами.

Мне пришлось отказаться от работы над новой картиной, потому что я потратил это время на заказную работу, чтобы получить деньги, на которые сделал эту выставку. Долго ли я работал над полученным заказом? Трудно сказать, потому что не знаю, как это измерить. Времени ушло столько же, сколько трачу на большую картину. Дни и часы не важны в данном случае. Другие мерки, когда речь идет о твоей творческой свободе. Прошу понять меня правильно: хороший заказ — это вовсе не халтура и не калым. Мне заказывают то, что должно быть сделано профессионально, и я обязан оправдать эти ожидания.



— В этот раз художников на открытии твоей выставки было чуть меньше обычного. Как ты относишься к их работе перед новогодними праздниками на центральной площади города? Cам ни разу не участвовал?

— Любая работа интересна, если выполняется с душой и профессиональна. Сам туда не стремлюсь. Почему? Я ведь в Ташкенте вырос, и мне бывает холодно даже при одном взгляде на снежную или ледовую скульптуру. И поэтому я особо благодарен Сергею Дыкову, который именно оттуда, после тяжелого (в прямом смысле слова) трудового дня пришел на мой вернисаж.

— На открытие выставки из Бийска приехал Сергей Бурманов. Расскажи, с какого времени вы стали интересоваться творчеством друг друга?

— С Сергеем я познакомился на открытии своей персоналки в галерее Бийского музея осенью 2008-го. Он подошел ко мне сам и признался, что совершенно ошарашен увиденным и не знаком ни с чем подобным, а при долгом, внимательном просмотре картины «Человек-Солнце» у него даже начинает кружиться голова. С тех пор и дружим.

— Для заботливого отца все его детки лучше всех. Но в одних он видит своё отражение, а в других нет. Какую из всех книг со своими рисунками ты всё-таки считаешь большей удачей? Над какой из них работалось с большей радостью?

— В самом начале над всеми работается легко. А вот заканчивал очень трудно, все до одной. Когда они напечатаны, мне сразу хочется всё переделать. Поэтому — никакую не считаю удачной. Всё переделал бы…

— …и это заставляет работать ещё лучше?

— По крайней мере, стараться сделать новую вещь лучше.

  

—  Скажи, а ты мог бы представить автора «Трёх толстяков» в нашем времени? Кем бы он стал работать, когда понятно, что того «Гудка» давно уже нет, а в литературе ценят теперь совсем другое?

— В нашем времени я не могу представить вообще никого из людей «того» времени, той эпохи. В наше время Олеша просто не родился бы, мне кажется.

—  Допустим, ты попал бы в его время. О чем бы захотел поговорить с ним?

— Наверное, я бы просто хотел послушать хорошего интересного писателя, посидеть с ним за столом и выпить рюмку коньяка за его здоровье.

— А кто будет после Олеши? Или точнее: что любишь сейчас читать больше всего другого, и опять же почему?

— Я иллюстрирую не тех, кого читаю, а читаю тех, кого иллюстрирую (шучу, конечно). После Олеши я уже сделал одну книгу, доделываю другую. Доделываю еще один советский детский бестселлер – «Золотой ключик или приключения Буратино» Алексея Толстого. И это снова выбор издателя, которому я стараюсь как можно более творчески и профессионально следовать. Закончена и напечатана уже книга «Повесть о Ходже Насреддине», ее первая часть «Возмутитель спокойствия». Вот здесь уже полностью мой выбор, который издателя весьма удивил и озадачил, но с которым он (спасибо ему!) позже согласился.

Эта книга долгое время была в числе любимых мною и цитируемых во всяких случаях жизни. И потому захотелось сделать книгу о Средней Азии, о Востоке, который я неплохо знаю и чувствую, рассказать своими рисунками о той земле, где я родился и прожил первую половину жизни. Признаться в непреходящей сердечной привязанности к местам, людям, чертам образа жизни, когда-то мною любимым и ненавидимым. Что вышло — пока не пойму. Время покажет.



— Тему Насреддина ты предложил сам. А что-нибудь еще хотел бы предложить издателям?

— Пока нужно закончить начатое. Я уже говорил, что не считаю себя иллюстратором, поэтому нет книг, которые я мечтал бы сделать. Но если предложат - буду думать.

— Алексей, мы говорили до сих пор о литературных «хитах», а когда дело дойдёт до оформления какой-нибудь книги об Алтае? Вообще, есть ли такая книга? Может, Иван Ерошин? Или Укачин, Каинчин, Кюгей Телёсов?

— После прошлогодней выставки республиканская библиотека предложила сотрудничество по созданию концепции и дизайна серии книг «Литературные памятники Алтая», но всё как обычно упёрлось в отсутствие средств и вылилось в дизайн издания «Наш Кучияк». Для иллюстрирования наших авторов должен быть социальный запрос. Но пока он не сформирован, на мой взгляд.

— Я правильно понял, что книга о Насреддине уже у тебя?

— «Насреддин» уже  издан, но у меня его пока нет. А саму книгу можно будет увидеть в следующем году на 4-й «Выставке одной книги».