Шариков в повести «Собачье сердце» просто Супер

Выставка, которую ждали в Горно-Алтайске больше двух лет, открылась в детской художественной школе два дня назад. Да, это новая «Выставка одной книги» с участием художника Алексея Дмитриева. Ее проводят с 2015-го, чтобы показать горожанам, но, в первую очередь, ученикам «художки» мир современной книжной графики на примере книг, проиллюстрированных Алексеем Константиновичем для московской издательской группы АРБОР, одного из лидеров отечественного книгоиздания.

С той поры каждый декабрь можно приходить в этот уютный, по-домашнему тёплый зал, чтобы увидеть «книжную» выставку Дмитриева и полистать новый красивый фолиант. А позже и прочесть книгу, что случается с посетителями не так уж и редко. В этот раз — повесть «Собачье сердце» Михаила Булгакова, чьи памятники сносят сейчас на его родине, в Киеве и по всей Украине, новые шариковы.

Больше трёх с половиной лет назад горно-алтайские школьники пришли на встречу с художником в Национальную библиотеку республики, и, находясь рядом с ними в читальном зале, я впервые услышал о его планах иллюстрировать «Собачье сердце». Повесть, ставшую популярной в новом времени после одноименного фильма Владимира Бортко (1988), и сразу разобранную на цитаты. А кто-нибудь слышал о немецком Warum bellt Herr Bobikow? («Почему лает господин Бобиков?») — совместном итальянско-немецком фильме 1976 года режиссёра Альбертo Латтуады?

Это была первая экранизация повести Булгакова, вместе с детьми я впервые услышал об этом фильме и впервые узнал, почему та версия показалась Алексею Дмитриеву более интересной. Всё зависит от того, как именно читают книгу кинорежиссёры, какой путь избирают после прочтения, и в работе художника просто иллюстрировать текст — тоже самый удобный путь. «Невидимые книги», которые Дмитриев принёс с собой в библиотеку, создали атмосферу случайного праздника, и, могу ошибаться, но там были в тот день дети, которые полюбили Книгу. Благодаря художнику они открыли для себя новый, неведомый мир.



Получается, я ждал эту выставку немного дольше других. И поэтому был озадачен, когда в конце прошлого месяца в ленте новостей на Вк мелькнул фотопортрет вивисектора, которого я сразу узнал. При переходе на личную страницу художника прочитал его вопрос: «Как вы думаете, что могло произойти такого, что заставило меня облечься в такую (кстати, какую?) одежду?» Сомнений не было: это уже промоушен перед декабрьской выставкой.

Но где же был столь эксцентричный маскарад с постылыми белыми масками? Пришлось погуглить, прежде чем обозначилась точная дата: 24 сентября 2020-го; а проходило это действо в «голубом зале» Российской государственной библиотеки искусств, там в этот день открылась первая выставка иллюстраций Алексея Дмитриева к «Собачьему сердцу». А про её второе открытие там же, в Москве, есть хороший отчёт на сайте Тургеневки.

Увы, я ошибся, когда рассматривал портрет художника в белом халате: на выставке «Профессор Преображенский» он скромно выступил в образе санитара — как, впрочем, и Сергей Косьянов, которого называют в числе основателей издательской группы АРБОР. А куратором той выставки была искусствовед Лидия Енова, она же сестра милосердия по сценарию осеннего перформанса двухлетней давности. Есть хорошая видеозапись с открытия и ее укороченный вариант, где за кадром идёт уже упомянутый текст, вывешенный на сайте библиотеки.



Ролик получился душевный, и для открытия нынешней выставки в ДХШ Дмитриев так и не смог придумать ничего лучшего: тот же самый джаз, что звучал за кадром осенью 20-го, задавал атмосферу нынешнего декабря и, к удивлению, перекликался с ироничным антиковидным настроением, которое стало уже забываться. Кстати, прийти и увидеть новую книгу вместе с авторскими иллюстрациями не поздно до конца декабря.

Иллюстрировать Михаила Булгакова после двух экранизаций «Собачьего сердца», после рисунков Анатолия Иткина, Сергея Лемехова и других мастеров книжной графики — это, конечно, не для потехи. Вспоминал не раз слова Дмитриева на встрече с горно-алтайскими школьниками, прежде чем увидел первые его рисунки к бессмертной повести. Он отказался «просто иллюстрировать», как и намеревался перед началом работы, и с первых же страниц книги (АРБОР, 2021) мы видим далекий 1924-й глазами бездомного пса по кличке Шарик.



На приглашении, которое было разослано всем, кого он хотел бы видеть в малиновом зале ДХШ, и на обложке выставленной книги — всевидящий и кроткий пёс Супер. И на сайте издательской группы АРБОР пост, представляющий «харизматичное коллекционное издание с иллюстрациями Алексея Дмитриева», тоже неспроста упоминается о том, что «советскую» обложку книги украшает портрет любимца художника, пса Супера.

 

Поздней осенью 2019-го в московском музее «Садовое кольцо» проходила выставка Дмитриева «Иван Крылов — человек-загадка» с иллюстрациями к басням Ивана Андреевича (немного о ней здесь), и пока художник находился далеко от дома, в Москве, в это самое время Супер тихо ушел из жизни. Но так получилось, что над рисунками к повести Булгакова работа начиналась в том же году, чуть раньше, при жизни Супера.

Рисунки к «Собачьему сердцу», один за другим, выводили из одиночества, которое пришло в дом после ухода Супера. Смириться с тем, что его уже нет, помогала работа над книгой. Художник пытался понять, что и как его четвероногий друг мог бы видеть в разных передрягах, какие эмоции при этом мог испытывать, и это было рисование вдвоём. Работа над книгой стала долгим прощанием с верным, преданным другом — таким, какого редко встретишь среди людей.

Пёс был бездомным, но уже достаточно взрослым, когда художник подобрал его на улице, и первое время он жил без клички. Вёл себя очень достойно, был даже в чем-то аристократичен, и когда брат Игорь, бывало, интересовался, как он там – ответ был чаще один и тот же: «Просто супер!» Так и приклеилось. Сторожевой пёс полностью оправдал это имя, был храбр и умён, стал для художника настоящим другом, который всегда поймёт и простит.

Супер охранял его дом 12 лет и был привязан к нему точно так же, как хозяин. Шарик в повести Булгакова до того, как стать П.П. Шариковым, тоже вёл бродячую жизнь и был, пожалуй, таким же как Супер. Надо ли было псу превращаться в человека, и что принесло ему это превращение? Вот вопрос, который задавал себе художник в самом начале работы и позже, когда она подходила к концу.


Какие карандаши выбрать для рисунков, иллюстрирующих трагическую жизнь Шарика? Чёрный и красный, подсказал бы всепонимающий Супер. Такое у них с Шариком восприятие цвета: есть только черное, красное и белое. Московские искусствоведы точно подметили: угол зрения на рисунках к первым главам повести тоже вызван ростом героя — пса Шарика, а в последующих главах - товарища П.П. Шарикова. Говорить обо всём этом можно долго, но всё же я надеюсь, что даже сказанного вполне достаточно для того, чтобы согласиться: пора открывать мир фантастической повести Булгакова глазами главного героя и, как мне кажется, в прочтении Дмитриева это будет его Супер.