Республика Алтай: горизонты индустриализации

Публицистический дебют Алексея Кучигашева (статья «Индустриальные иллюзии», июль 1996 года) был подобен грому средь ясного неба; камню, брошенному в улалинское болото или даже яркому болиду, который промелькнул на бешеной скорости мимо всадников, принявших старт в азартной байге. Как кажется, власть даже не читала в те времена подобные тексты, да и позже у неё были совсем другие заботы, с ее колокольни, куда более важные. Каков же итог? Стойкое ощущение при прочтении текста четвертьвековой давности такое, будто автор подготовил его на прошлой неделе. Более того, не давая властям опомниться от внезапных ощущений безвозвратно утерянного, автор безжалостно принуждает региональную власть снова задуматься: а что она являет собой без федерального центра?

Итак, четверть века спустя о том же самом, но уже другими, более понятными словами.

На фотографии: солнечная электростанция в Кош-Агачском районе

ДИНАМИЧНОЕ и стабильное развитие Республики Алтай невозможно без формирования основ промышленной политики. Сельское хозяйство и туризм, хотя и декларируются основными драйверами экономического роста, тем не менее в стратегической перспективе вряд ли смогут стать надежным фундаментом для устойчивого роста региональной экономики. Первое требует значительных финансовых затрат для выпуска продукции, способной  конкурировать с продукцией того же Алтайского края, вторая же отрасль находится в серой зоне налогообложения, и все попытки вывести ее из тени будут упираться в невозможность регулирования процессов на региональном уровне, соответственно, изменения параметров развития. Данная препозиция является очевидной и не требует, на наш взгляд, детального экономического анализа.

В силу ограниченных финансовых, кадровых ресурсов  республики сельское хозяйство и туризм еще  долгое время будут зависеть от федеральных дотаций и крупных инвесторов из-за ее пределов.  Между тем сезонность бизнес-циклов как в первом, так и втором случае деформирует рынок труда, лишая жителей стабильного дохода на протяжении всего года.  Происходит рост преступности,  деградация сельских  жителей, которые из-за идущей в том числе у нас интенсификации и механизации крестьянского труда становятся безработными. Но в туристический бизнес этот свободный человеческий ресурс не перетекает, ибо там требуются иные трудовые навыки и иное личностное отношение к клиентуре, сформированное традицией и культурой – чего,  к сожалению, нет.

Исходя из этого, мы можем видеть крайне негативные установки местных жителей к растущему турпотоку.  Пьянство и насильственные преступления, а также значительная трудовая миграция населения в другие регионы, если рассматривать их в качестве индикаторов, свидетельствуют о тупиковом состоянии экономики республики и высоком недовольстве избирателей существующим положением дел.

Развитие местного производства может не только исправить  диспропорции на рынке труда, но и стать мощным импульсом развития всей экономики.  При этом крайне важно учитывать негативный опыт советской промышленности, которая в 90-х годах прошлого не смогла претерпеть фазовую рыночную трансформацию. Основной причиной произошедшей деиндустриализации  было прежде всего отсутствие класса индустриалистов-собственников, обладающих технологическим  опытом и способностью управлять заводами, фабриками. Новые владельцы предприятий  вполне логично перепрофилировали полученные фонды на извлечение максимальной сиюминутной прибыли, оставляя за кормой стратегические задачи развития промышленности.

Обращаясь к европейскому опыту индустриализации, необходимо отметить,  что она, в отличие от нашей,  не была насильственной и централизованной, а возникала на более плодотворных горизонтальных связях, семейных традициях и  корпоративном духе, выросшем из ремесленных мастерских и цеховых гильдий Средневековья. Поэтому она была более продуктивна, органична, вырастала из рыночных предпочтений и не требовала никакого форсированного развития, навязанного сверху.

В качестве примера такой промышленной распределенной агломерации, скооперированной на принципах свободного и конкурентного рынка и способной  в кратчайший срок наладить массовое производство необходимой техники, можно взять немецкую экономику, которая всего за 5-6 лет, в 1934-1939 гг. смогла решить вопрос снабжения армии необходимым оружием и военной техникой. Тогда как сталинская индустриализация сопровождалась огромным количеством жертв, фактическим ограблением населения и полным отсутствием потребительского  рынка. Этот стратегический изъян в развитии в  конечном итоге и привел к распаду Советского Союза после того, как рынок обнажил дефектность индустриальных фондов, их отсталость, отсутствие управленческого слоя, способного принимать самостоятельные решения в условиях неопределенности.

Вопреки скептическим настроениям, которые пока еще наблюдаются в отношении экономики Республики Алтай, в аграрном секторе она всё чаще оказывается в числе лидеров, и не только на агропромышленных выставках. Например, в этом году мы сеяли лучше всех среди регионов СФО. В туризме нам тоже нет равных на уровне округа.

ИТАК, промышленная политика нашей республики должна прежде всего опираться на потребителя и удовлетворять существующий  спрос в тех же сельском хозяйстве и туризме, создавая симбиотическую связь взаимовыгодного сотрудничества разных индустрий, без ущерба для какой-либо одной из них.  Конечно, говорить уже сейчас о том, что у нас в республике существует хотя бы 10-15 индустриалистов и промышленников, способных наладить массовое производство, было бы верхом утопии. Поэтому первый шаг должен быть сделан в образовании.

Мы должны не просто создать новый тип рабочего и инженера, владеющих современными технологиями, но и добиться, чтобы эти люди одновременно были способны управлять малым предприятием с числом работающих до 10 человек. Малые антрепренерские формы более предпочтительны, поскольку, обладая меньшей инерцией, способны мгновенно трансформироваться в быстро изменяющихся условиях. Например, в Японии, помимо известных корпораций с мировым именем, существует астрономическое число малых производственных компаний с численностью персонала до 5 человек и станочным парком до 10 станков. Хозяин фирмы, которая подчас по площади не превышает гараж, сам работает на станках, одновременно выступая наставником для молодых работников и доверяя им несложные технологические операции. Сохраняя узкую специализацию и кооперируясь с другими производственными компаниями, они способны  производить продукцию, отвечающую самым высоким требованиям мирового рынка.

В качестве курьёза можно привести наблюдение директора современного российского завода, который приехал в аналогичную малую компанию в Швейцарии, выпускающую промышленные прессы. К своему удивлению, он не обнаружил никаких станков на территории предприятия, которое занималось только сборкой из готовых комплектующих – электродвигателей, станины, гидравлики и пр., поставляемых другими малыми компаниями. Представить подобный уровень координации и соблюдения стандартов в российской промышленности  просто невозможно в силу ее «особого пути», недостатков правового регулирования и поэтому предрасположенной к производству полного цикла, в ущерб узкой специализации.



Для воспитания и обучения подобных малых предпринимателей необходимо рядом с двумя учебными заведениями создать два технопарка. Первый, на базе ГАПК имени М.З. Гнездилова,  будет специализирован в области художественного ремесла, промышленного дизайна, производства туристической амуниции и получения рабочих профессий, связанных с современными станками ЧПУ. Второй технопарк  на базе Майминского сельхозтехникума мог бы начать осваивать выпуск туристического транспорта, микроэнергетики, средств малой механизации сельского хозяйства, ЖКХ. Соединение обучения и производства  в этом случае будет весьма продуктивным.

Инженерно-производственные педагогические кадры, привлеченные из-за пределов республики, могли бы не просто выполнять роль наставников, но сами стать предпринимателями, используя оборудование технопарков в коммерческих целях. Они в этом случае выступили бы в роли лидеров формирующихся малых коллективов, прототипов будущих технологических компаний.  Тем более, что республика при данном варианте развития производства кредитовала бы не абстрактные предпринимательские инициативы по изготовлению проблематичной продукции, вроде майминских протеинов, а вкладывала бы деньги в наращивание технологического потенциала, удовлетворяя при этом спрос собственных туристических и сельхозпредприятий.

Выпускники этих учебных заведений обладали бы уже не просто компетенциями в ремесле, технологиях и искусстве менеджмента, но были бы готовыми получателями кредитов на покупку оборудования, поскольку уже владели бы конъюнктурой в области своей специальности и имели сформированные связи с потребителями. Как раз в этом – секрет так называемого «китайского чуда».

Третьей опорой в создании научно-технического потенциала республики мог бы выступить центр цифровых технологий, в котором выпускники ГАГУ и других учебных заведений, имеющие естественнонаучный диплом, могли повысить свою квалификацию, получив дополнительное образование по специальности инженера. Революционные преобразования в области цифровых технологий позволяют, применяя 3D-моделирование, ускорить процесс обучения, сделав его более интенсивным и насыщенным. Центр мог бы функционировать на коммерческой основе, принося доход в бюджет республики. Для этого необходимо оснастить его самым современным компьютерным и цифровым оборудованием. 

Естественно, что возникает вполне закономерный вопрос об источниках финансирования этой инициативы. Но, вспомним, у первого правительства республики не было сомнений на этот счет, когда началась работа по созданию в Горно-Алтайске инженерного центра «Силэн». А сейчас в нашем правительстве есть люди, знакомые с великолепным опытом такого гиганта, как «Сколково».

В новых условиях эта проблема может быть решена, во-первых, в рамках национальных проектов в области образования, реализуемых федеральной властью. По крайней мере закупка станков и технологического оборудования может вполне произойти за счет федеральных средств. Во-вторых, нельзя недооценивать наш местный финансовый рынок и возможности более эффективного использования республиканского имущества и, соответственно, получения средств для реализации данной программы. При наличии заинтересованности детали проекта можно обсудить как на страницах региональных СМИ, так и на уровне небезразличной аналитической группы, индивидуальных консультаций и интервьюирования экспертного сообщества.

В Германии многие малые предприятия с причудливыми бизнес-идеями все чаще продают свою продукцию за рубежом. Примером может служить компания Egg Box к юго-западу от Шверина



С текстом статьи администрация портала решила ознакомить ряд местных чиновников и политиков, имеющих за плечами опыт руководящей работы в 90-х годах, а также представителей бизнес-сообщества. Будем считать сегодняшнюю публикацию началом большого обсуждения. И, конечно, не хотелось бы возвращаться к этой теме, скажем, еще через четверть века.