Одна среди тайги, на заимке отца

Она никогда не будет просить о помощи, но Ваша помощь нужна не столько даже ей, как её детям. Прочтите об этой удивительной женщине, одиноко живущей в тайге, и подумайте, чем Вы могли бы помочь ей. А если к тому же Вы сообщите об этой публикации своим друзьям, это тоже стало бы Вашей помощью.

Верховья горной Алтайской реки... Сверху по реке непроходимые скалы и водопад, далее вниз – болотистая, скрытая в сплошном кустарнике и травяных джунглях, завальная низина. К тому же, скорее всего, зимой здесь непроходимые многометровые снежные заносы, надолго закрывающие любые пути к человеческому жилью. Назвать дорогой то, по чему мы продвигаемся в этот раз, чавкая броднями в непролазной грязи, совершенно невозможно, а до ближайшего селения почти сотня километров.

Жить в этом месте невозможно...

...думалось нам, пробирающимся к порожистым рыбацким местам, как вдруг из-за речного поворота... выглянули крыши домов!

Невероятно! Оказывается, здесь живут люди! Мы прибавляем шагу, и постепенно нам открывается уютная поляна с несколькими домами и баней, стоящими у самой реки. Встречающиеся нам пни от поваленных когда-то кедров своими мощными размерами ясно говорят нам, что здесь потрудились могучие мужские руки, тем более, что старые покосившиеся от времени постройки выложены толстенным кедрачом, а это явный признак мужского присутствия.

Возле бани стоят спиннинги, на стене колышется от ветерка рыбацкая сеть, под навесом вывешены звериные шкуры.

Идем дальше и обомлеваем — яблони, сливы, груши! Рядом с домом огород, чуть дальше посевы топинамбура, за домами покосы. Под яблонями виднеются пчелиные ульи.

Да, люди явно живут здесь давно и, похоже, вложили немало труда, чтобы эта заимка стала не только пригодной для жилья, но и радовала ее хозяев своим уютом.

Мы уже представляли себе встречу с могучими бородатыми кержаками, хозяевами заимки, как тут из дома вышла совсем даже не пожилая женщина и, приветливо улыбаясь, пригласила к столу попить чаю со свежим медком. Своим ровным голосом и спокойствием, неспешными движениями рук и какой-то вполне ощутимой уверенностью в своих действиях она будто намекала нам на то, что здесь она полная хозяйка.

На вопрос, а где же мужики, женщина спокойно ответила, что мужики уже давно сбежали из этих мест, а она круглый год живет здесь одна. Правда, на лето, на время каникул, к ней приезжают двое дочек и сынишка. Но всё остальное время, включая и зиму, она наедине с тайгой и заимкой...

Одна? Женщина среди этой непролазной чащи живет одна?! А как же она одевает, кормит своих детей?

Охотой, рыбалкой, продажей трав и меда! Вы не поверите – когда мы увидели несколько фотографий, где она с ружьем позирует возле убитого ею медведя, а на другой фотографии запечатлена обнимающей прирученную ею косулю... мы уже не отрывали взгляда от хозяйки! Мы искали в ней какие-то особенные черты, наличие неведомой нам силы духа, какого-то неженского... мужества, но перед нами сидела и попивала чаёк с сотами обыкновенная женщина, вполне уверенно ориентирующаяся во всём, чем живет современный мир, по-женски смешливо отзывающаяся на наши шутки и легко вступая в разговор на любые предложенные нами темы.



Невероятно!

Эта женщина живёт здесь со дня своего рождения и, казалось бы, должна очерстветь и озлобиться от одиночества и происков безжалостной дикой природы. Но нет — женщина вела себя совершенно по-женски, была улыбчива и заботлива, будто бы и не было у нее за плечами длинных зимних ночей одиночества, гулов метелей и выстрелов берез в ночи, лопающихся от жестоких морозов, вечных проблем с дровами и сражений с многодневными снегопадами.

Мы потягивали чаёк и спрашивали, спрашивали, спрашивали... Да, эту заимку основал ее отец, могилка его вон там, за домами. Раньше здесь одновременно проживали даже три семьи, но постепенно разъехались, а теперь бросить это всё она не может, даже не представляет, как бы ей жилось в большом селе, а здесь всё родное, дом и пасека, фруктовые деревья, посаженные когда-то её отцом, кормилица-речка, любимая ею рыбалка, известные только ей путики к скрадам и солонцам, а главное — тишина, покой и тайга...

С улицы донесся шум заведенной бензопилы, и мы видим, как сын женщины, шестиклассник, уверенно делит на чурки притащенные им же на мотоблоке из тайги лесины. Послышалось конное ржание, и стало видно, как девушка, дочь хозяйки, седлает лошадь, чтобы, как она сказала, съездить к одному только ей известному месту на реке, откуда можно поболтать с подружками по мобильному телефону.

Лесная идиллия...

Только чуть погодя, нам всё же удалось соединить всё услышанное и увиденное вместе, и до нас стало доходить, что на самом деле не всё так хорошо, как кажется и как говорит хозяйка заимки.

Жить большую часть времени вдали от детей, изо всех сил стараясь изыскать возможность одеть и накормить их, забота о их будущем, где каждый шаг стоит больших денег, постоянный риск заболеть без надежды на врачебную помощь, невозможность бросить хотя бы на неделю своё хозяйство (для тех же изнуряющих походов по бездушным коридорам власти), наконец, просто ежедневные заботы о хлебе насущном — всё это, да и многое другое, представилось нам далеко не таким радужным, как показалось вначале.

Женщина среди тайги. Одна-одинешенька. Пусть смелая, гордая, всё умеющая и всё знающая, но — женщина! Нет ни связи, ни дороги, а ее дети хотят жить как все. У дяди в селе, где они учатся, есть ноутбук, удаётся иногда полазить в интернете, но, опять же, у дяди... Летом они вместе: сынишка, хоть и шестиклассник, но уже настоящий мужчина, все лесопильные и землекопные работы на его плечах; дочери и коня на скаку остановят и в избе порядок наведут — но... это летом, а зимой приходится жить врозь даже без возможности просто пообщаться и поболтать по телефону, как это легко делается в иных местах...



Не сообщаю ни адрес заимки, ни имя её хозяйки. Знаю, что даже из лучших побуждений можно легко разрушить всё то, что собрано, установлено, притёрто и проверено годами. Вспомните хотя бы нашумевшую в своё время историю с отшельниками, разнесенную по стране шустрым корреспондентом (публикации в «Комсомолке» В.Пескова под общим названием «Таёжный тупик» и последующие после этого его каяния по поводу случившихся трагедий). После накатившей на семью Агафьи «славы» и лавины горе-помощников гибель хозяев «таёжного тупика» последовала незамедлительно!

Но помочь надо. И помочь можно! Пусть не этой героической женщине, но её детям. Вот номер кошелька ее дочери в Яндексе:  410011054182286 (припишите при операции парольное слово «Вика, Урил»).  Не жмотьтесь, скидывайте в него свои «миллионы», пусть ребятишки порадуются возможностям прикупить что-то в интернет-магазинах, а попозже, возможно, найдут для себя возможность приобрести ноутбук и начать искать место приложения своим способностям.

...Не поверите — мы уходили из заимки с чувством радости от встречи с героической женщиной и... чувством ужаса, представляя одинокого человека, женщину, в маленькой избушке среди снежного безмолвия и мрачного сумрака жестоких январских морозов... Не дай вам Бог такого!

Всё же не женское это слово — тайга.

Степаныч