Расул Укачин: «Жить – в каждом кадре!»

Если краски воспоминаний не блекнут спустя годы, значит, события были действительно дороги. Актер Расул Укачин очень эмоционально вспоминает о том, что было тридцать лет назад – о своем участии в фильмах «Великий Самоед» (Мосфильм, 1981 г.) и «Долина предков» (Кыргызфильм, 1989 г.). Фильмы, где ему повезло играть в главных ролях – замечательны! Отличные актерские ансамбли, режиссерская работа высочайшего качества, художественная выверенность и цельность. Каждый – оставляет чувства после просмотра, ощущение красоты героев, мастерски сыгранных молодым Расулом Укачиным. Заинтригованно шла на встречу с ним, и рада, что она состоялась. Расул Борисович – талантливый сын своего талантливого отца. Жалеет ли он о том, что актерская работа прервалась волей жизненных обстоятельств? Важнее этого вопроса – его яркие воспоминания о том, когда душа особенно горела творчеством, потому и родился этот монолог актера, который предлагается вашему читательскому вниманию…

- Это случилось в те годы, когда я учился в театральном училище имени Б.Щукина, при академическом театре им. Е.Вахтангова. Моими кумирами были Михаил Ульянов, Василий Лановой, Юрий Яковлев. Это были высокие ориентиры в актерской профессии для каждого молодого артиста! Думал ли я, что через некоторое время мне предстоит работать в кадре с настоящими и знаменитыми актерами, чье мастерство не может не восхищать…

Лауреат премии Данте писатель Юрий Казаков, советский классик рассказа, написал очерк про ненецкого художника Тыко Вылку, который стал последней главой сборника рассказов и очерков «Северный дневник». Север занимал особое место в творчестве писателя. Впоследствии Казаков написал о Тыко Вылке повесть «Мальчик из снежной ямы» и совместно с Аркадием Филатовым киносценарий «Великий самоед». Тыко Вылка родился на Новой Земле и рос среди охотников и рыбаков. Его «детская рука» художника и жизненная мудрость были замечательно спаяны. Тут хотелось бы провести параллели с вахтанговской школой, где царил такой подход: артист на площадке должен ко всему относиться как ребенок. Речь идет о свежести восприятия, непосредственности чувств. Вспомните Ролана Быкова – показательный пример тому! Вот и художник, которого я сыграл, был средоточием детской наивности и зрелости. И режиссер Аркадий Кордон, поставивший «Великого самоеда», подчеркивал, что создал фильм про «великого человека», не теряя из виду простоту своего героя…

С Юрием Павловичем Казаковым мы познакомились в Доме творчества в Переделкино осенью 79-го года, когда он пришел к моему отцу. Он предложил мне попробоваться в фильме «Великий самоед». Возможность участия в пробах на роль молодого Тыко Вылки окрылила, но внутренне чувствовал неуверенность: в училище у меня не ладилось с мастерством актера… Аркадий Самойлович Кордон, режиссер фильма, начал репетиции и пробные съемки. Он увидел во мне визуальное сходство с героем. Я много репетировал с актрисами Галиной Золоторевой и Татьяной Божок, которые также пробовались в этот фильм. Это было невообразимо интересно, хотя ни одна из актрис потом в фильм не попала…

Сначала боялся, что не смогу играть Тыко Вылку. Но потом, после долгих репетиций, какие-то вещи стали понемногу получаться. Особенно одиночные сцены. В одной из них я играл на комусе, и она очень удачно получилась. Знал бы кто, что до этого был «завален» этюд в училище, также с участием игры на комусе, потому что кто-то – из добрых ли намерений? – забрал его у меня, а после вернул со сломанным язычком. За этюд мне поставили двойку. Прямо «Моцарт и Сальери»! Я тогда по наивности не понимал многих вещей. Но вот комус, уже другой, подаренный мне поэтом Степаном Сарыг-Оолом, помогает проявить себя на съемках «Великого Самоеда»! Оператор Анатолий Иванов снял меня играющим на комусе в окружении «картин» Тыко Вылки, которые к фильму нарисовал художник фильма Дмитрий Богородский – получилась замечательно…

Словом, процесс репетиций, пробных съемок очень увлекал! Основная «оболочка» героя – простота, наив. В фильме много раз показан айсберг. Айсберг – как символ не только севера, но и внутреннего мира человека, с видимой и «подводной частью». Все – сосредоточено в одном человеке, и чтобы показать героя правдиво, надо было быть не просто естественным в каждом кадре, жить в нем, но и еще по-актерски следить за своей «тенью»... И этому меня учили известные актеры и режиссер. Мне очень повезло – в «Великом самоеде» снимался вместе с артистами, которые уже состоялись как мастера и имели звания «народных». Нуржуман Ихтымбаев, который сыграл художника уже в зрелые годы, также получил это звание вскоре после выхода фильма. Он получил звание Лауреата Государственной премии СССР, стал народным артистом Казахстана. Представьте, до какой степени увлеченно я знакомился с актерской школой этих людей, учась у них и ими восхищаясь!



Все было интересно. Я привык к камере. Мы сдружились с Нуржуманом Ихтымбаевым, сразу появилось теплое общение и ощущение, что схожи и что живем одной жизнью. На роль молодого Тыко Вылки пробовались еще несколько претендентов, но выбор режиссера пал на меня. Возможно, меня спасла та самая «зарисовка» с комусом… У режиссера была непростая задача – отказать гениальным актерам, которые желали работать в картине. Один из таких Александр Лазарев, пробовавшийся на роль Русанова, которую в фильме исполнил не менее гениальный актер Анатолий Азо, учивший меня перспективе роли. Превосходно и очень портретно узнаваемо исполнил роль Калинина Эрнст Романов.

…Съемки проходили на Новой земле. Жили на корабле. Это было летнее время, июль, 1980-й. Год Олимпиады и смерти Высоцкого. На Новой земле и летом лежит снег. Необходимо было увидеть и понять, как живут ненцы. Наблюдал за их манерами, поведением, все вбирал в себя, как губка. Текст уже знал хорошо, необходимо было имеющийся «скелет» роли нарастить «мясом». Удивительная, каждую секунду меняющаяся красота Севера, море, стаи кайр, айсберги вокруг… Незабываемые ощущения, например, когда тебя одного оставляют в шлюпке во время съемок, а она «пришвартовывается» к айсбергу, да так, что оторвать ее может только моторка. Думаю, смог бы такое сыграть сейчас? Нет, не решился бы. А тогда… Столько увлеченности! Северный человек – особое существо, выживающее в условиях холодов. Надо было сыграть не просто человека, но отчасти звереныша, показав его ярость, детскость, наивность каких-то поступков. В результате получался комический эффект. Одна из сцен: Тыко ранен медведем. В чуме пришлось пролежать «раненым», раздетым под шкурами часа два. Холодно, вместо огня – подсветка. А как-то – по пояс бежать в снегу… О здоровье в такие моменты не думалось, душа была занята другим, полностью захвачена работой!

Фильм вышел на экраны в 82-м и получил Главный приз Кинофестиваля молодых кинематографистов «Мосфильма». Он был вторым после фильма Акиры Курасавы «Дерсу Узала», который поднимал тему малочисленных народов… Антон Юданов, Карагыс Ялбакова, Сумер Палкин в кинотеатре «Звездный» смотрели его прямо на фестивале. Антон Юданов, которого также считаю своим учителем, похлопал меня по плечу: «Молодец!». Родители прислали телеграмму с текстом: «Смотрели фильм. Довольны». Тогда я заканчивал 3-й курс и получил-таки за экзамен по мастерству актера «четверку», сыграв роль Митрофана Зобнина из повести «Три мешка сорной пшеницы» Владимира Тендрякова…

С детства хотел быть кинорежиссером, но мечта не сбылась. Надо было сразу после «Щуки» поступать на высшие курсы. Меня хотел взять к себе учиться Сергей Аполлинарьевич Герасимов, но я был уже семейным человеком, и, вернувшись на Алтай, стал работать в нашем театре. Раньше, на каникулах, также играл на нашей сцене. Своим учителем считаю Ногона Шумарова. До Щукинского училища год учился на филфаке у Г.В.Кондакова и С.С.Суразакова, С.М.Каташева. Это было сильное влияние талантливых литераторов. Москва же учила еще своими возможностями. Позволяла увидеть и открыть много нового. Помню, как мы ходили на «Мастера и Маргариту» Юрия Любимова – тоже, кстати, «щукинца». Один только световой занавес впечатлял так, что дух захватывало. Студентом довелось смотреть игру «полутоновых» актеров Иннокентия Смоктуновского и Олега Ефремова, и это потрясало!

Отец всегда говорил: «Надо относиться к собеседнику, будто он твой учитель, но и быть с ним на равных, и тогда ты сможешь всегда как нож проходить сквозь масло». Отец был «на одной ноге» с чиновниками и простыми людьми. Я понимаю, что папе был интересен каждый человек. Такое отношение к людям помогало ему и в создании характеров, образов на бумаге.

Актеру, думаю, также необходимо уметь учиться у всех, чтобы потом воплощать разные человеческие черты на сцене или перед камерой. А если актер знаком с народным бытом и культурой, то это прекрасно! Косить сено, ездить на коне, выполнять деревенскую работу, кормить животных… Вы знаете, нас с двоюродным братом Солумом Чапыевым приучали к труду, и мне это потом помогало в актерской работе. Я прошел через разные занятия: полотер, дворник, а в театре попробовал все профессии. Ассистент режиссера, помощник режиссера, монтировщик, осветитель, актер. Человек, я уверен, должен понимать, что заниматься любым трудом не зазорно. Я всегда очень любил смотреть, как репетируют другие. Это так интересно! Ездил с группой на съемки, даже если не участвовал непосредственно в снимаемых сценах в тот день. Это огромная учеба, работа. Процесс репетиций – он всегда самый «вкусный» – там бывают такие находки!

Очень интересно было работать с киргизским режиссером Искандером Рыскуловым, который приезжал в наш театр ставить спектакль «Прощай, Гульсары» по Чингизу Айтматову. Мне дали в этом спектакле сразу четыре роли. Телега, стоящая в середине сцены становится то гробом, то лошадью, то рельсами, то жизнью, которую хлещет Танабай. Такие метафоры, красивые режиссерские краски. В том спектакле я как будто пережил смерть отца, играя роль Самансура, хотя умер он позже… И со мною так не раз случалось в жизни – событиям предшествовали предощущения. С Искандером Рыскуловым мы потом встречались в Киргизии, где я не раз был на съемках и кинопробах к фильму «Чингисхан», и он ко мне очень по-братски относился.



С режиссером фильма «Долина предков» Кадыржаном Кыдыралиевым я познакомился и подружился благодаря Нуржуману Ихтымбаеву, когда шли съемки «Великого самоеда». Он был оператором фильма «Василий и Василиса» по В. Распутину, который также снимался на «Мосфильме». В 86-м году я был у него в гостях, а в 88-м он пригласил меня участвовать в фильме «Долина предков». Я никому ничего не сказал в театре и улетел в Бишкек на кинопробы.

Сразу на съемочную площадку, и – стали работать! Состав актерский был звездный. Я вникал в образ. На каких-то репетициях играл на алтайском, чтобы лучше вжиться в роль, ведь алтайский и киргизский языки очень близки. Меня поразила актриса Джамал Сейдахматова. Как она играла! Завороженно наблюдал за ней! Это было гениально! Новые съемки, и снова учишься… Вставали рано. В 8 часов выезжали на съемки. Тренировался, занимался танцем - мне было 28, а играл я двадцатилетнего юношу, надо было все время быть в тонусе.

С режиссером мы очень много говорили о моей роли. Он заставлял придумывать разные варианты развития образа. Когда включалась камера, все лишнее отпадало само по себе, но были видны результаты внутренних поисков. И получалось с одного дубля. Игралось, как направляла душа… Хотелось «купаться» в этой игре.

Фильм снимался легко, он был закончен за два с половиной месяца. В нем затрагивалась тема сиротства. Мне удалось сыграть сироту, проникшись рассказами мамы и отца, – это их не миновало. Жизненные моменты давали пищу для образа. Фильм, конечно, философский. Но там и конкретные темы. О необходимости связи поколений, о том, что молодые забывают своих стариков, свои родные корни. Фильм говорит о человечности. 
В «Долине предков» немало параллелей с нашими алтайскими традициями: для нас, алтайцев, мать – самый дорогой человек. Картина снималась на границе Киргизии и Таджикистана, недалеко от города Исфара. Потрясающие места! Урюковые долины, где весной все утопает в розовых и красных тонах – красота необыкновенная! «Долину предков» послали на телевизионный фестиваль в Париж, и он получил Главный приз. Европа «болела» простым героем. Мой герой, юноша Сакы, оставшийся в заброшенном селе, – идеален. Мне было даже не по себе, ведь я – далеко не такой! К тому же положительный образ часто приводит к скудности актерских задач, играть отрицательные персонажи интереснее… В театре мне давали характерные роли.

Когда вернулся на родину после завершения работы над фильмом, поначалу мне было трудно играть в театре – накатилась усталость. В процессе фильма привык к полутонам, к земле... Словно что-то сломалось во мне – такое было опустошение после съемок, принесших столько эмоций и радости. Я продолжал работать в театре, хватался за каждый эпизод. Считаю, если ты актер, то даже маленькой ролью не должен пренебрегать. Потом сама жизнь внесла перемены. Из-за возникшего вдруг гайморита не раз пришлось оперироваться. Эти вещи отразились на голосе, работать на сцене стало сложно. Ушел из театра еще и потому, что нужно было решать назревшие жизненные задачи практического плана. Впрочем, как актер я продолжал работать на радио и эстраде.

На радио любил читать стихи своего отца Бориса Укачина и поэта Георгия Кондакова. Стихи как-то всегда присутствуют в моей жизни. Люблю Николая Рубцова, Кайсына Кулиева. Близок мне Борис Слуцкий – он был учителем отца. И всегда мы к нему с трепетом относились, как к поэту и человеку твердых позиций… Есть поговорка: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Поэт Арсений Тарковский говорил: «Себя найти куда трудней, чем друга или сто рублей». Полностью согласен с ним.

А у папы есть такая стихотворная строка: «Сто костров в темноте горят… Огонь их общий отец». Теперь я осознаю, как сильно мне повезло – общение с творческими людьми, которое происходило в нашей семье благодаря отцу, как огонь, влияло на мою молодую душу, давая ей пищу, а те встречи, которые подарила судьба, вспоминаются с самыми яркими и добрыми чувствами. «Сто костров» – это необыкновенный творческий огонь душ талантливых людей, и как прекрасно, что он есть!