Первая роль Василия Шукшина в фильме «Убийцы»

Впервые за много лет Сростки остались без Шукшинских чтений, их решили провести в онлайне — как и многое из происходящего в последние месяцы. При том, что российский Минздрав не видел ничего критичного в дни подготовки к Параду Победы и к дню голосования «за поправку». Оба события миновали, и, похоже, всё понемногу возвращается к новой волне «самоизоляции».

— А ты не думай! – говорит один из героев первого фильма Андрея Тарковского «Убийцы», снятого в далеком 1956 году. И, если вдуматься, в этой фразе весь смысл короткометражки, снятой во ВГИКе учениками Михаила Ромма на заре будущей «оттепели». Вместе с режиссером фильма в съёмках участвовал его однокурсник Василий Шукшин. В экранизации одноименного рассказа Эрнеста Хемингуэя (англ. «The Killers», 1927) нет ничего особенного, язык героев предельно прост. Но, как и в каждой вещи кумира того времени, искали и находили за внешней простотой скрытый подтекст о жизни и смерти, о земной суете и «трагизме обыденного».

Шукшин играет бывшего боксера Оле Андерсона, которому грозит неминуемая смерть, но он даже не пытается бежать от судьбы. Если быть дотошным кинокритиком, то между самой первой ролью Василия Макаровича в «Убийцах» и ролью Егора Прокудина в последнем шукшинском фильме скрыта какая-то глубинная и самой судьбой предначертанная связь. Оба его героя погибают достойно, и слова, которые говорит сначала Оле Андерсон, а двадцать лет спустя герой «Калины красной», тоже перекликаются, заставляют думать.

«А ты не думай». Эти слова Хемингуэя – как приговор людям из отлаженной системы, действующим точь-в-точь далеко там, в гангстерской среде, и здесь у нас. Разные были времена, разные герои, а суть сказанных слов от этого не меняется. Если не думать, то ничего особенного вокруг нас не происходит. Бармен между делом спрашивает бандитов, что им такого сделал бывший боксер, и слышит ответ, что ничего; просто их «попросили». Так же примерно и в «Калине красной»: что плохого сделал Егор бывшим дружкам, когда решил вернуться к земле?

Это великое испытание: познать на собственном опыте, что же страшнее — убийцы, которые тебя ищут, или страх смерти, который может убить быстрее? Режиссерскую работу Тарковского и предельно простую игру 25-летнего Шукшина критики называли одним словом: потрясающе. В глазах актера не было страха, но не было и жажды жизни — в них сочетались каким-то непостижимым образом обреченность героя и бесконечность жизни, замершей в каком-то ожидании. И он не говорит ничего лишнего. Это как в диалоге Егора Прокудина с братом Любы Байкаловой, когда главный герой мучается от того, что уже хорошо изучил жизнь, а сказать нечего… На что герой Алексея Ванина по-простому и как-то буднично отвечает: «Ну, и не говори!»

Или слова, с которых начинается фильм «Зеркало», снятый через год после «Калины красной», когда герой Тарковского мучительно освобождается от природной немоты, и самая первая его фраза: «Я могу говорить!»  Это был своего рода заочный диалог мастеров, для которых думать и говорить — это всегда одно.

Есть ли все-таки связь в творчестве Шукшина между съёмками в фильме Тарковского и собственными съёмками «Калины красной»? Чтобы понять это, нужен, может быть, не один просмотр того и другого фильма. Первая работа в кино вряд могла быть для Шукшина дежурной и «проходной». До конца жизни Василий Макарович не терял своего интереса к поискам гениального создателя «Андрея Рублева», «Сталкера», «Ностальгии» - хотя их пути в отечественном кинематографе были совершенно разными. «А ты не думай», - говорит герой их единственного совместного фильма. И как раз поэтому он до сих пор заставляет сопереживать героям и заставляет думать.

В кадре из фильма - Оле Андерсон (Василий Шукшин) и Ник Адамс (Юлий Файт).