Нам было бы скучно без вечных героев басен Крылова

В четверг, 19 декабря, в Детской художественной школе имени В.Н. Костина открылась 5-я по счету «Выставка одной книги», на которой представлены иллюстрации художника Алексея Дмитриева к книге басен И.А. Крылова

— Алексей, после премьеры балета Айаны Шинжиной прошло чуть больше полутора недель, и вот уже традиционная декабрьская «Выставка одной книги». Как можно увязать эти два события? Как объяснить логически такое соседство?

— Здесь нет никакой логики, и единственная связь — то, что я участвовал в работе над обоими проектами. Правда, в случае с балетом как сценограф и художник по костюмам, в другом случае как иллюстратор. Тем более, книга была нарисована несколько лет назад, и то, что она выставляется именно сейчас, в 2019-м, заслуга самого Ивана Андреевича Крылова, родившегося ровно 250 лет назад.

— В работе над костюмами к балету Айаны Шинжиной или над рисунками к книге И.А. Крылова наверняка были какие-то параллельные поиски (возможно, новые картины или новые декорации). Можно ли привести какой-то пример, когда одно помогало другому?

— С некоторых пор я не могу работать параллельно над несколькими заказами, мне нужно «с головой» залезть в работу, иначе результат будет «не тот». Если время и силы позволяют, я могу одновременно писать холст или клеить бумажки в новой работе «Кочевья». Но это совсем другое занятие, не параллельное, а может быть даже, перпендикулярное. ))  Сочетать эти занятия сложно еще и потому, что погружаясь в конкретную работу, ты меняешься на почти физиологическом уровне, меняется угол зрения, реакции на окружающую жизнь. Поэтому, проще и целесообразнее довести до конца начатое, а затем уже переключаться на нечто новое. Например, у меня сейчас лежит новая книга, которую я так и не смог начать лишь потому, что был занят выпуском «Кан-Кереде»... И сейчас, освобождаясь от балета, я начинаю кругами ходить вокруг новой работы.



— А во время работы над книгой басен параллельно шли какие-нибудь другие поиски?

— Нет, в то время, по счастливому стечению обстоятельств, я мог сосредоточиться только на баснях Ивана Андреевича.

— Есть известное выражение: лучший отдых – это смена занятий. В работе над книгой басен был тот же самый случай, или что-то другое?

— Смена моих занятий происходит довольно мучительно и уж совсем не «отдыхательно». Для разной работы требуется совершенно разный настрой, различное состояние ума, но характер работы во всех случаях схожий — творчество. Это же не дрова нарубить или воды наносить в перерывах между написанием картин, хотя и этим заниматься приходится. Переключение происходит не просто, иногда на это уходит довольно много времени.

— Чем интересна для тебя работа над театральными костюмами, над теми нарядами, в которых выступают, например, музыканты группы «Новая Азия»? Это не мешает рисовать, работать над новыми проектами?

— Когда ты работаешь над костюмом, ты на самом деле работаешь над образом исполнителя, а не над длиной или шириной брюк и фасоном воротника. В этом интерес — создать нового персонажа, нового жителя Земли )  Но, конечно, в сутках 24 часа, в неделе 7 дней и т.д., и когда ты делаешь одну работу, ты лишаешься возможности делать другую. Вопрос выбора. То, что я делаю как живописец, ничего не стоит, потому что это сейчас никто не покупает. Поэтому я делаю спектакли, костюмы, книги… Эта работа дает средства для жизни и для занятий живописью и айкидо - занятий, на которые приходится тратить весьма немало. Если бы средства для жизни давали картины, возможно, я не занимался бы другим. Не знаю. Вот сейчас сказал и понял, что выглядит всё как-то меркантильно. На самом же деле мне всегда интересно то, что я делаю, в любой области. Если не интересно, то не делаю, не смогу, сколько бы ни платили. Имею такой опыт. Могу бросить делать то, что хорошо получается, но перестало быть интересным, пусть даже и продолжает хорошо оплачиваться. Так, например, было с эскизами к ювелирным украшениям. Были сделаны 3 коллекции, уже был заказ на четвертую, но… «запал» куда-то пропал. При этом, жизнь всегда даёт возможность заниматься тем, что интересно. И за это я ей бесконечно благодарен.

Эскизы костюмов: для «Новой Азии» (справа) и к балету «Кан-Кереде». На фотографии - сцена из балета

  

— Алексей, до той поры, пока я не встретился с сенсэем Жераром Блэзом, твоим учителем, об айкидо у меня были очень смутные представления. Теперь я вижу, что это не просто спорт. Можно сказать, что это образ жизни, при котором фактически нет свободного времени. Но у тебя кроме айкидо — работа в театре, живопись, книжная графика… (ничего не забыл?)  Как удаётся всё это совмещать?

— Непросто. Раньше было совсем сложно, часто события «накладывались» по срокам одно на другое, например, сдача спектакля — на семинар айкидо, часто в другом городе, или наоборот, просто кошмар…))  Сейчас как-то научился «разводить» всё «по местам». Но почти постоянное «раздвоение» все же присутствует. Был моложе, думал периодически о том, что мог бы нарисовать больше и лучше, если бы не занимался айкидо, или в айкидо «пойти глубже», если бы не отвлекался на живопись. Но это – пустое, игры ума и эго. Если честно, считаю себя профессионалом лишь в области искусства, да и то «профессионалом» в том смысле, что именно в этой области зарабатываю себе на жизнь (и на занятия айкидо, в том числе). В айкидо есть определенные успехи, находки, но здесь я все же, скажем так, «продвинутый дилетант». Хотя сказать, что занятия боевым искусством для меня «хобби», язык тоже не повернется.

— Я вот почему спросил. Никогда не признавал так называемую специализацию в журналистике. Не могу представить себя, допустим, только спортивным журналистом или, к примеру, экономическим обозревателем. Тема специализации — что это, в твоем понимании? Ты никогда не мечтал стать «специалистом»?

— Есть хорошая поговорка: «Узкий специалист – это человек, который знает всё ни о чем». И я с этим согласен, так сказать, идеологически. К тому же, у меня сам мозг устроен таким образом, что мало восприимчив к частностям и подробностям. У меня очень слабые способности к анализу. Поэтому… узкая специализация – не мой удел.

— В советское время старались в каждом воспитать «гармонически развитую личность», и, наверное, это было правильно. Чем интересна, на твой взгляд, тогдашняя всеядность?

  

Афиша осенней выставки в Москве; справа - подруга с времен ташкентской юности, коллега А.Дмитриева по студии Фрумгарца и институту, ныне москвичка Татьяна Островерхова и близкий друг нашего художника, замечательный фотограф, сооснователь и директор АРБОРа Сергей Косьянов, чьими стараниями и устроилась выставка (фото Лидии Еновой).

— Думаю, что не нужно путать всеядность с разносторонностью, одно и другое не плохо, само по себе. Хотя, с другой стороны, мне с некоторых пор претит назойливая любознательность как черта характера, потому что часто она граничит с дилетантством. Дилетант - это всегда человек, имеющий намерение занять место профессионала, но не имеющий к тому никаких оснований. А вот когда мы говорим о разносторонности, то ей в противоположность может быть поставлена только ограниченность и узость. В работе над баснями Крылова мне было интересно понять его внутренний мир, на открытии выставки я говорил о том, что это был на редкость разносторонний человек, и мы, на самом деле, мало что знаем о нем. И неспроста в анонсах к моей московской выставке он был назван «человеком-загадкой».

Полтора месяца назад выставка «Голубушка, как хороша!..» экспонировалась в музее «Садовое кольцо», и я благодарен ее организаторам за их творческий, обстоятельный подход к ее подготовке и проведению. Благодаря им я узнал много нового, и уже здесь, в Горно-Алтайске, смог рассказать гостям выставки о том, что Иван Андреевич был истинным полиглотом, знающим 5 иностранных языков, членом Академии наук,  он блестяще играл на скрипке и известен как изобретатель «шифра» книг - системы кодирования, которую до сих пор используют в библиотечных системах. Не буду злоупотреблять вниманием нашего читателя, скажу только, что это далеко не полный перечень занятий и способностей литератора, и как раз благодаря тому, что Крылов был всесторонне образованным человеком, который видел все несовершенства окружающего его мира, это позволило ему стать великим баснописцем.

— Среди твоих друзей-художников много ли «профессионалов» в том смысле, что у них есть дипломы о специальном образовании? Как бы ты определил, что такое образование в нашем изменчивом мире? Насколько оно необходимо, если не даёт человеку средств для достойного уровня жизни?

— Я вообще не связывал бы образование и то, что называют «достойным уровнем жизни». Второе, мне кажется, больше связано с наличием у человека полезных умений, навыков и индивидуальных качеств. А образование — лишь некий объем приобретенной информации и навык по ее усвоению. Ты можешь использовать его для самоизменения, приобретения каких-то качеств, которые тебе изначально не присущи или просто слабо развиты. А можешь оставаться очень информированным человеком, но… На Востоке говорят: «Ишак, везущий на себе даже огромный тюк с самыми мудрыми книгами, всё равно остаётся ишаком». Почти все мои друзья-коллеги — дипломированные специалисты. Но никто не отменял роли таланта и работоспособности, умения организовать свою жизнь и процесс творчества. И, кстати, самый «успешный» мой друг-живописец, справедливо добившийся и положения, и достатка, имеет за плечами лишь два курса художественного института.



— Спецшкола в нынешнем ее виде, когда ученика натаскивают на «успех» в какой-то одной узкой сфере, на твой взгляд, лучше обычной школы, или как?

— Я не могу рассуждать о спецшколах, с обучением в которых не знаком. Могу лишь провести аналогию с человеком, который «качает» лишь одну группу мышц или одну руку. Чем больше он этим занимается, тем уродливее выглядит.

— Была осенняя выставка в Москве, а сейчас она здесь у нас. Если я правильно понимаю, это был просто заказ от АРБОРа. А можно ли сказать, что герои крыловских басен во времени как-то пересеклись с иллюстрациями к Ходже Насреддину, или это не так?

— По времени книга Крылова была у меня раньше, чем книга Соловьева о Ходже Насреддине. И, скорее, в работе над баснями я попытался выработать тот художественный язык, которым позже были «рассказаны» иллюстрации к книге Соловьева. Когда я рисовал Крылова, мне очень хотелось избежать штампов, существующих в прочтении басен и их героев. Потому я немного «сместил» по времени изобразительную стилистику самих картинок, сделав их минималистичными и чуть-чуть приблизив к иллюстрациям в стиле ар-деко.

На открытии выставки в ДХШ мой давний друг и коллега, замечательный художник Сергей Дыков тонко подметил, что мне удалось «вытащить» из традиционных текстов заложенный в них «неявный смысл», если можно так выразиться, и при этом никак не исказить Крылова. Такая оценка для меня очень значима. В работе над повестью о Насреддине стиль ар-деко проявился ярче и развился логически, учитывая, что истоки его формирования лежали в изобразительном искусстве Дальнего Востока и Центральной Азии, и это как нельзя лучше подходило для решения тех задач, что я перед собой поставил. А в случае с Крыловым было немного иначе…



— Мы любим рассказывать друг другу анекдоты. Басни – примерно в этом же ряду, как и притчи из жизни Ходжи Насреддина. У тебя есть какое-то личное отношение к этим «простым» формам?

— В одном ряду – это очень примерно )). Притчи о Ходже Наср ад-Дине, послужившие основой для книги Соловьева, содержат в себе зашифрованную квинтэссенцию суфийских постулатов об устройстве мира и человека. В свою очередь, басни Крылова — это, скорее, актуальная для его времени морально-нравственная сатира, не обремененная излишней философией, на первый взгляд. Но вчитавшись в басни поглубже, мы начинаем ощущать, что к своим героям Иван Андреевич относился с большим сочувствием, и я придерживаюсь мнения, что он не был «обличителем», хотя мог быть достаточно едок, и даже когда был полон «сатирического заряда» и говорил так называемую правду /а правда – далеко не истина :) /, всегда делал это с присущей ему деликатностью.

В наше время при работе над книжными иллюстрациями, как мне кажется, надо исходить из собственного восприятия той или иной книги. Говорить о своём, уходя от всего, что уже было. И в этом смысле мне важна оценка, которая прозвучала на открытии выставки в выступлении фотографа из Бийска Екатерины Исуповой. Она совершенно искренне сказала о том, что мои иллюстрации совсем не смешные. Именно к этому я и стремился — не развлекать, а помочь читателю по-новому взглянуть на хрестоматийных героев.

— Интересно, а в школе каким было твое первое знакомство с творчеством «дедушки Крылова»?

— Стандартное. «Стрекоза и Муравей», если я правильно помню.  Разбирали почти с точки зрения классовых отношений )).  Муравей — трудящийся,  Стрекоза — социальный паразит и т.п.  Хотя при прочтении басни Крылова в зрелом возрасте я понял, что сам автор не так однозначен в оценке своих героев. В целом, в его произведениях нет однозначно «плохих» и «хороших». Можно сказать, что автор равно беспристрастен и равно сочувственен ко всем, занимая позицию не судьи, а наблюдателя.

— Сейчас литература и журналистика активно уходят в интернет. А есть ли примеры, когда книжные графики создают удачные сайты, которые ни в чем не уступают тому, что мы видим в книгах?

— Может быть, и есть. Я не в курсе. Меня иногда спрашивают о том, есть ли у меня личный сайт? Не вижу в нем нужды. Сайт нужен для самопродвижения, хотя, как показывают время и жизнь, чаще для самоублажения амбиций художника. Лучше работают сайты-агрегаторы, на которых художники держат свои портфолио с целью найти работу. Мне работу искать не приходится, к счастью. Хотя был случай, когда мне поступило интересное предложение по иллюстрированию от русскоязычного автора из Германии. Она увидела мои работы в одной из групп иллюстраторов на Фейсбуке.



— Есть ли в книге басен Крылова какая-то иллюстрация, которая кажется тебе наиболее удачной?

— Честно говоря, больше других мне нравится иллюстрация к басне «Мартышка и очки». Там, пожалуй, удалось в полной мере передать то, что я почувствовал при прочтении, позже «накрутив» вокруг этого «свою историю», что придало смыслу, заложенному Иваном Андреевичем, большую многомерность.

Героиня этой басни вызывает у меня живейшее сочувствие. Она пыталась исполнить мечту своей жизни — приблизиться к уровню человека, но взялась за дело не с того конца. Как говорится: «Это не ее вина, а ее беда». И мне интересно было показать Мартышку в момент горького прозрения, осознания того, что мечта недосягаема, пропасть, отделяющая ее от человека, непреодолима. Это серьезная драма, которая может постигнуть любое живое существо, способное к рефлексии. Я очень хорошо понимаю героиню, а поняв, сопереживаю и не могу смеяться над ней. В этом моё прочтение басни, в этом «моя история». И так, «раскапывая» смыслы, я старался работать над всеми иллюстрациями к этой книге. Что-то вышло, что-то нет. Например, иллюстрация к «Квартету» получилась достаточно хрестоматийной, к сожалению.

— Известно, что Крылов был большим гурманом. По заведенной традиции АРБОР подготовил, наверное, что-нибудь вкусненькое в подарочный набор к басням… Что положили в этот раз?

— Знаю точно, что был красивый набор посуды, включая блюдо для разрезания и подачи сыра. Деколи на посуде изображали героев басен, увиденных глазами дизайнера, не моими )

— Немножко дурацкий вопрос. Вот если бы тебе предложили сделать слайд-шоу из рисунков к басням Крылова, какую музыку ты сделал бы «фоном»?

— Незатейливую мелодию в исполнении шарманки.

— АРБОР предложил, наверное, еще какую-нибудь работу? Уже известно, какой будет «Выставка одной книги» через год?

— Работа есть. Одна книга уже отрисована. Могу лишь сказать, что это супербестселлер, любимый многими. И снова - здесь я попытался найти свой контакт с текстом, очистив его от шелухи популярных трактовок. Посмотрим, что вышло: будет ли результат достоин выставки. Пока сам ничего не пойму.