Лазарь Кокышев «выпрямил» алтайцев

Проект «Лицом к лицу», организованный республиканским отделением СТД, пригласил во время торжеств, приуроченных к юбилею «алтайского Есенина», на встречу с Ольгой Андреевной Савчиц-Кокышевой. Малый зал Национального театра был полон. Героиня вечера, на мой взгляд, превосходно справилась с главной целью своего пребывания на сцене, бессуетно и душевно поведав зрителю свои воспоминания о жизни с Лазарем Васильевичем Кокышевым. А задача была из непростых: открыться. И это было сделано – тонко и, я бы сказала, элегантно.

На экране менялись фотографии из семейного архива Кокышевых. Слушателей впускали в личное. И этот акт означал, что нам доверяют. В личном всегда есть то, что озвучивать больно. Вдова писателя прикоснулась и к этому. Кратко. Но и этой краткости было достаточно, чтобы понять, что боль не ушла.

Мало верилось, что этой женщине в длинном зеленом платье – уже под восемьдесят. «Дорогая Ольга Андреевна, вы артистичны, обаятельны, молоды… Встреча с вами подарила самые приятные впечатления! Спасибо!…» – благодарила вдову Лазаря Кокышева особенная гостья вечера - Изольда Хватская, профессор, педагог Высшего театрального училища имени М.С. Щепкина, которая на прошлой неделе прибыла в наш театр и давала мастер-классы…

Отличным оформлением сцены стали две живописные работы с изображением знаменитого писателя. Одна – кисти Вячеслава Костина, другая, совсем еще свежая, – Леонида Сафронова (на репродукции в середине публикации). Вечер вела председатель республиканского отделения СТД Светлана Тарбанакова.

Есть ли что-то особенное в женщине, которую выбрал в спутницы жизни такой талантливый человек? – задавалась я вопросом до встречи с О.А. Савчиц. А после нее – определенно могу сказать: есть. Давайте послушаем ее рассказ, в котором она листает страницы своей судьбы.

Встреча

- Очень рада, что вижу много знакомых лиц, и что не я одна дожила до этого дня. Когда готовились к вечеру и перебирали фотографии, то поняли: очень многих уже, к сожалению, нет… – начала Ольга Андреевна. – Я родилась в 1935 году в Коломне. Семья моей мамы в 1920 году из Прибалтики переехала в Подмосковье. Мы жили в старом Морозовском доме. Польская и белорусская кровь во мне по линии мамы. Отец из Краснодара, и он всегда называл себя казаком. Мой папа погиб в Кракове 21 января 1945 года…

В 1958 году я окончила Московский библиотечный институт, ныне называющийся институтом культуры. Когда подошло время распределения, многие во что бы то ни стало хотели остаться в Москве. А я, москвичка, жаждала путешествовать. Папа – военный, поездить семье пришлось... Моим любимым предметом в школе была география, очень любила всё, что связано с путешествиями. Хотелось открыть для себя «новые земли» и решила, что путь на Алтай будет моим первым самостоятельным и большим путешествием. Никак не предполагала, что осяду здесь.

В сентябре 1958-го после долгой дороги (поезд шел 9 суток – была одна колея) приехала в Барнаул. В управлении культуры мне предложили остаться работать, но я сказала твердое «нет», поскольку хотелось в Горный Алтай. Особых представлений о нем не было. Энциклопедия 1948 года выпуска сообщала, что в городе есть сапоговаляльный завод. Кроме того, в Горно-Алтайске мне предлагали зарплату на 60 рублей больше, чем в Барнауле.

Приехала сюда. Гостиница, если кто-то помнит, – маленькое деревянное здание. Мест в ней нет. Но на первый момент устроили, попросив искать жилье побыстрее. Пришла в управление культуры. Меня взяли туда на должность инспектора. Сначала поселили в областной библиотеке, в маленькой пристроечке. Потом я нашла квартиру на Пушкинской улице…

Начальник управления культуры Сергей Сергеевич Каташ вскоре познакомил нас с Лазарем Васильевичем. Его задача была – «остепенить» Лазаря. И я, по представлению Сергея Сергеевича, подходила на эту роль, так как была нездешняя, немного «не такая как все». Управление культуры было в двух комнатах. Сергей Сергеевич меня без конца посылал – то за пирожками, то за газетами. Мне это не очень-то нравилось, но я не возмущалась. И вот однажды он пригласил меня в кабинет. Ожидала уже очередную просьбу. Захожу. Сидит Сергей Сергеевич, а вполоборота от меня – человек с выразительной кудрявой головой. Сергей Сергеич начинает нас представлять друг другу. Когда Лазарь Васильевич повернулся ко мне, сердце у меня – всё! (Читатель, в этом «всё!» была выражена высшая степень женского восторга – Е.С.) Красавец… Обаятельный, обворожительный совершенно. Думаю: Господи, я таких вообще никогда не видела! И – всё!

Началась наша дружба, которая через шесть месяцев закончилась браком. Лазарь до встречи со мной уже умудрился жениться в Москве, и у него не было развода. Это история тянулась вплоть до того, как у нас родилась Мариночка. После начался бракоразводный процесс, а потом и «бракозаводный»...

При Лазаре – в роли цербера

В апреле 1959-го сыграли свадьбу. Это был один из апрельских дней, когда возвращается холод. Вечером свадьба, а еще утром жених уехал за мамой в Камышлу. Домик у нас маленький, народу набилось много. Мы «ждать-пождать», а жениха нет. Может, на перевале пурга? Я не знаю, как себя вести, волнуюсь, вдруг что случилось... Наконец они приехали. Все засуетились. Мама Лазаря посмотрела оценивающе. Я – к ней. Потом к Лазарю, спрашиваю, ну что? Он, мол, «нормально». Пошло веселье, стали подарки дарить… Не помню, когда я последнюю пепельницу выбросила – их нам подарили в тот день штук семь. Китайская ваза – от управления культуры. Издательство вручило чудесный столовый сервиз…

Свадьба случилась, и началась совместная жизнь. Сейчас уже проще все живут. Семья, в которой я выросла, была обыкновенной, но белье всегда кипятилось и крахмалилось, а обедали «на трех тарелках». Воскресный обед: бутылочка вина, какие-то закуски, салфеточки. Я все это привнесла в нашу жизнь, и Лазаря это ошеломило. Первое время он бежал на обед, потом быстро-быстро ел и хоть на пятнадцать минут нырял отдохнуть в белоснежную хрустящую постель…

Стали мы жить-поживать. Родилась у нас Мариночка, моя мама приехала. Я смотрю фотографии тех дней, ей всего-то тогда было 48 лет. Какая молодая, красивая…

Расскажу, как была попытка перевести «Тубу». Какой-то в Москве появился переводчик. Общение было такое – Лазарь подстрочник отправлял в столицу, а переводчик делал стихотворный перевод и присылал обратно. Когда приходили эти листы, Лазарь ложился на диван и, читая, хохотал. А я плакала, от того, что перевод плох: «Ты что! Такой безобразный перевод!» «Ничего, сейчас лишь бы деньги, а потом – все переделаем!» – успокаивал он меня…

Лазарь – гулял так гулял, работал – так работал. Мы жили рядом с гостиницей. Кажется, ни одной ночи не было, чтобы были одни. Места в гостинице не было, и люди шли к нам. Как-то так получилось, что он предъявил себя окружению повесой, несколько легкомысленным человеком, и потом сам стал от этого страдать. Он был очень общительным… Когда ему надо было работать (а работал он очень упорно и в то же время быстро), мне часто приходилось отваживать друзей, выступать в роли цербера. И потому «нехорошая слава» обо мне стала ходить.

Лазарь работал часто с папиросой, но не вдыхая дыма. «Зачем тебе это надо, раз ты все равно не куришь?» – недоумевала я. Так, по-алтайски, говорил он. Я все время вешала рядом с ним большое влажное полотенце от дыма.

Не помню ни одного праздника, чтобы вместе отметили спокойно. Всё всегда сначала отмечалось на работе. Я готовила торт, котлеты, приходил Лазарь Васильевич, а утром… никаких котлет и торта уже не было. Когда у нас были сложности, в отчаянье предлагала ему разойтись. Он, улыбаясь, говорил: «Разойдемся, балам, разойдемся, только я с твоей родней разводиться не буду – хорошие они все у тебя…» Лазаря, действительно, все любили, потому что не любить было нельзя. Надо было много пудов соли вместе съесть, чтобы найти повод, чтобы его не любить.

Мы жили беззаботно и счастливо… до гибели дочери Марины… С этого момента наша жизнь изменилась. И мы оба изменились. Беспечность и веселье навсегда остались в прошлом…

Лазарь «выпрямил» алтайцев…

- С воспоминаниями живешь. То забываешься, то опять нахлынет… Вот здесь мы с Лазарем в Москве – ездили на обсуждение его творчества. А вот – наш с ним первый выезд в Камышлу, – комментирует фотографии Ольга Андреевна. – Здесь – Лазарь на Кубе. А на этой, еще институтской фотографии, на мне прибалтийский платочек и старая потертая шуба. На ней моя бабушка спала. И вдруг мне так шубу захотелось, что я ее надела и ходила какое-то время, пока в метро один француз не посоветовал с ней расстаться. «Вы очаровательны, молоды, лучше проще, не надо шубу...», – сказал он, и это возымело действие... А тут мы с дочурой Светой на Комсомолке…

Прикипела к Алтаю. Трудовой стаж – 37 лет. Управление культуры, областная библиотека. Очень хорошие воспоминания. После библиотеки была первым заведующим в отделе культуры – мне больше всего там нравилась, тем более эта работа имела прямое отношение к моему образованию. Командировки интересные были. Потом работала в концертно-эстрадном бюро, в доме народного творчества. На пенсию ушла из «общества по борьбе с пьянством»…

Встреча с Ольгой Андреевной закончилась воспоминаниями тех, кто общался с писателем. Вот что рассказал художник Вячеслав Костин о том, как рисовал его:

- С Лазарем Васильевичем нас связывала тесная, будем так говорить, дружба. Я произношу слово «дружба» аккуратно. У нас была разная «весовая категория», но, тем не менее, мы очень хорошо с ним общались. Он обладал искрометным юмором, который у него рождался по любому поводу и моментально. С юмором он комментировал и мои работы. И дошло дело до того, что Лазарь Васильевич задал вопрос, мол, почему меня не напишешь?

Он меня пригласил к себе на квартиру, и я два дня трудился над портретом. Лазарь Васильевич остался недоволен. Сказал, что я нарисовал какого-то «болванчика». И совершенно не признал мою работу. Он хотел, чтобы я изобразил его сидящим на ковре, а рядом – пьющих чай чабанов, которым он читает Пушкина. Увы, я не успел при его жизни завершить эту работу – случилась трагедия… Дописал картину позже…

Писатель Паслей Самык так вспоминает о своем товарище:

- Размышляя над его жизнью, вспоминаю Василия Шукшина, Василия Белова и других деревенских писателей. Вижу их сходство и различие. Это крестьянские сыновья. Мы все-таки у Бога в любимчиках ходим. Лазарь – лучезарный человек в алтайской литературе! Его перу принадлежат три романа: «Арина», «Чолдордин чечеги», «Мечин Јылдыс»… Он автор поэтических сборников: «Алтын-Кол», «Стихи», «Туба», «Встречи», «Красный цветок», «Вторая жизнь», «Дорога», «Раздумья», «Амаду». Успел сделать так много за свои неполные 42 года…

Лазарь был гениальным человеком. Такие люди не осознают своей гениальности. Как весной растет трава, из них «растут» стихи. Талант, юмор, радость бытия его переполняли.

Он «выпрямил» алтайцев. Сказано на востоке: если народ рассмеялся, учителю можно оставить этот народ и уйти на небо. После «Тубы» алтайский народ рассмеялся, почувствовал, что он – «прямой»… И Лазарь после этого нас оставил.