«Алан» вернулся под музыку Брамса…

Если парень в гимнастерке - вероятно, война для него закончилась совсем недавно. Так и у главного персонажа спектакля «Алан», который возвращается с фронта домой. События, разворачивающиеся по сюжету, сплетают судьбы жителей его родного села в одну историю…

Возможно, этот спектакль мог бы состояться несколькими десятилетиями или годами раньше. Импульс к его созданию исходил от писателя Эркемена Палкина, который сам выбрал автора для постановки своего романа «Алан». Им оказался режиссер Николай Паштаков. Писатель и режиссер не так уж хорошо были знакомы друг с другом, но факт остается фактом: Эркеменом Матыновичем письменно была выражена идея постановки «Алана» – на титульном листе в книге, подаренной режиссеру.

Осенью прошлого года Николай Паштаков написал пьесу, в которой расставил акценты своего режиссерского видения «Алана». В январе началась работа над спектаклем, и вскоре в Национальном драматическом театре мы посмотрели премьеру.

Послевоенная история, со своими настроениями и приметами времени, возвращает зрителя к теме человеческих отношений. Раны войны саднят в душах героев. Воспоминания о потерях, голоде – эхо войны звучное, напористое. Оттого и тревога, напряжение не угасают. Сложен переход от страданий, затронувших каждую судьбу, – к миру, спокойствию. В помощь этому непростому времени – любовь, усиливающая веру, пробуждающая сердца новыми надеждами.

Актеры, занятые в спектакле, очень постаралась. Прочувствованность настроений пьесы, выразительная эмоциональность, воплощение максимальной реалистичности – это то, что сделало игру актеров достаточно сильной. Николай Паштаков как режиссер очень требователен к тому, чтобы актеры основательно прорабатывали характеры персонажей. Творческая интуиция не подвела его в выборе актеров.

В роли Алана он сразу увидел Алексея Синькова, и тот превосходно справился с поставленной задачей: его герой обладает и силой, и сдержанностью, которая в отдельные моменты нарушается мощным прорывом накопленных переживаний. Жизнь берет свое, герой, мужественно скорбя над утратами, идет к любви. И он верит, что Шене, запавшая ему в сердце, все равно откликнется на чувства.

Шене – тонкая, юная… Трепет ее сердечка мгновенно оживает как от воспоминаний о трудных, голодных днях войны, когда она рассказывает, как готова была пожалеть мышонка, скопившего в норке колоски ячменя, так и от уколов ревности: слышала, что у Алана есть кисет, подаренный ему Чепчек, и разве это может быть просто подарком! Арунай Тазранова прекрасно передает характер своей героини. Что касается образа Чепчек, то этот персонаж, замечательно воплощенный Эльмирой Челтеновой, выражает женский типаж, с которым, кажется, неразрывно понятие «бабьей доли». Актриса сумела показать жизненную его простоту, в которой даже лукавство и женская хитрость больше вызывают сочувствие, чем отталкивают.

Актер Игорь Тазранов ярко создал роль друга Алана – Экчебея. Убедителен в образе старого табунщика Jумура Аржан Товаров, который, по мнению режиссера, владеет тайной возрастного перевоплощения, и это мнение можно только разделять. Игорь Тодошев, сыгравший председателя колхоза Тантыбарова, был «на своем месте», тем паче, что режиссер также изначально не сомневался, кому играть эту роль. Светлана Альчина – очень органична в роли сестры Алана: естественностью своей игры она «сонастроила» зрителя еще в завязке сюжета.

Александр и Ирина Маймановы невероятно эмоционально передали переживания героев, в диалоге которых, в одной из заключительных сцен спектакля, на пределе чувств раскрывается вся непростота жизни, от которой они страдают оба. Но – возвращаются друг к другу, в надежде искреннего раскаяния и взаимного прощения… Актеры Евгений Папитов, Валерий Киндиков, Ираида Охрина прекрасно создали своих персонажей, представших перед нами в небольших эпизодах.

Третья симфония Иоганнеса Брамса звучит фоном к спектаклю. Композитор Анатолий Тюрункин, работавший над музыкальным оформлением пьесы, решил, что эта музыка прекрасно справляется с общим настроением «Алана». Им написаны две песни к спектаклю. «Эта тема близка мне по воспоминаниям мамы о том времени. Образы произведения помогали в создании песен. Симфония Брамса, на мой взгляд, хорошо подчеркивает драматизм настроений спектакля, потому и была выбрана. Музыка и сюжет сливаются в единое целое, и сквозной темой проходит эхо войны», – говорит композитор.

Сценографией постановки занимался Сергей Дыков. Декорации: деревянная изгородь, минимум предметов. Полутемная сцена не внушает радостных настроений. В ее глубине – лишь осторожно подсвеченные низкие вершины. Намек на них.

Портрет Сталина, который сначала хотели разместить в верхнем уровне декораций, решили вручить Игорю Тодошеву – его герой выходит с ним на сцену и «лепит» портрет на изгородь. По сюжету появляется и стол, покрытый красной материей. «Это реалистичный спектакль, – рассуждает художник, – от этого и отталкивались. Сцену пришлось почти очистить, чтобы добиться ощущения нищеты. Актеры достигли за счет своей игры особенной реалистичности, а большего и не надо…» Режиссер в некоторых эпизодах сознательно расширяет пространство сцены, и зрительный зал становится ее продолжением.

Николай Паштаков признавался, режиссируя спектакль, что когда прочел «Алана», то сразу влюбился в это произведение. Одноименная пьеса была создана им на русском языке. Тамара Садалова, супруга режиссера, для постановок переводит написанные им пьесы на алтайский язык. Возникали ли трудности в процессе работы над переводом пьесы «Алан»?

«Каждый новый перевод – это новые поиски. Я начинаю с того, что «вслушиваюсь» в диалоги и монологи героев, представляю, как они разговаривают между собой, – рассказывает Тамара Михайловна. – После окончания перевода еще раз «слушаю» их, потому что сценическая речь – особая, ею должен проникнуться каждый из актеров, а язык актера, вместе с его игрой, достигает не только слуха, но и чувств, эмоций зрителя…

Моя мама с Э.М. Палкиным и А.О. Адаровым некоторое время училась в Онгудае, и о них всегда вспоминала очень тепло. Я лично познакомилась с Эркеменом Матыновичем, когда он работал литературным консультантом в Союзе писателей. И всегда помню нашу последнюю и случайную встречу на улице Москвы, когда я выходила из метро и увидела его в потоке людей…

Роман «Алан» поразил с первых сцен – похожее возвращение с фронта было у моего отца, когда он вернулся в пустой дом не дождавшейся его матери. Поэтому в романе все очень родное и пронзительно близкое. Это ощущение своего, кровного я также пыталась передать в языке перевода пьесы. Сценический и романный языки отличаются, поскольку разнятся и жанры. Просьба о включении отрывков из романа прозвучала после просмотра спектакля из уст вдовы писателя Р.А. Палкиной, поэтому если администрация театра согласится, можно еще раз вернуться к отдельной корректировке перевода.

Обычно при первом просмотре постановки с моим переводом я особенно внимательно слежу, как говорят актеры. Уже во второй раз воспринимаю его полностью. Но на этот раз профессиональный подход не помешал мне смотреть спектакль как обычному зрителю. Добротное литературное произведение, его сценическая интерпретация, оригинальное режиссерское решение, проникновенность игры актеров нашли отзвук в душе зрителей, в этом и заключается магия театра…»

Премьера состоялась на алтайском языке, синхронный перевод для русскоязычного зрителя был представлен. О чем говорили выходившие на сцену люди после спектакля, в подробностях мне неведомо, так как я не знаю алтайского языка – как правило, после показов спектаклей на алтайском языке в продолжение темы русский язык уже не звучит. Но было ясно, что работа одобрена. Родственники Эркемена Палкина благодарили театр за спектакль.

«Я все сказал своей постановкой!» – убежден после премьеры Н.Ф. Паштаков, давно пребывавший в уверенности, что рано или поздно «Алан» будет поставлен. Значит ли это, что тот самый «завет» писателя, о котором вспоминает ныне режиссер, осуществлен? Думаю, что сегодня и здесь, на нашей сцене, – да. Впрочем, это вовсе не исключает, что за то же произведение не возьмется в будущем еще кто-то из режиссеров, как это произошло, например, с «Тубой» Лазаря Кокышева.

И, кстати, вполне возможно, что эта же постановочная команда (Н.Паштаков – С.Дыков – А.Тюрункин) покажет нам в будущем историю о Чингисхане. Художник признался, что им уже создавались эскизы на эту тему, а режиссер делился мнением, что нынешний Алан – Алексей Синьков «способен сыграть настоящего героя» и что именно его он видит в роли Тэмучина. Почему нет? Время покажет.