От клоуна до... священника

Мне его история показалась историей поисков человека, который думал, что счастье в том, чтобы явить себя миру, а обнаружил его в конечном счете в самом простом и главном — обрести этот мир через Веру, по-новому переосмыслив всё то, что называется человеческими ценностями. А началось все вот как...
Когда-то давно он отправился в Москву, чтобы стать... клоуном. И более года он целенаправленно занимался в жанре клоунады в одной профессиональной группе. Потом понял, что это — не его стезя. Но тут судьба подкинула ему интереснейшее знакомство. Это был актер и режиссер Театра на Таганке Олег Киселёв, который к тому моменту уже организовал студию «Театр пластической импровизации». Вот в эту студию и направился Валерий Куликов, и оказалось, что именно этот жанр ему к душе и буквально — к телу:

— Когда я посмотрел на этот необычный жанр, которым занимались в его студии, то понял, что мне это очень интересно. С самого начала я стал осваивать этот опыт с огромным увлечением и был одним из преуспевающих учеников. Мне стало ясно: то, что мы делаем, определенно развивает не только физически. Это был жанр не эстрадной или театральной пластики, а нечто иное... Система пластической импровизации была связана непосредственно с психоразвитием. Для советских времен это, конечно, был «экспериментальный случай», и студия находилась под «дамокловым мечом», так как казалось, что мы занимаемся «подозрительными вещами»... Но это были очень интересные вещи, связанные с синтезом многих жанров, и мы работали с большой самоотдачей!

Как-то режиссёр Юрий Любимов предоставил «пластикам» помещение в Театре на Таганке для занятий. Студию приходили смотреть психологи и люди прочих интеллектуальных профессий, и она ездила по приглашению в разные города. В конце концов, уже после того, как Валерий занялся бизнесом в Москве и ушел из «Театра пластической импровизации», судьба всё равно не позволила ему разорвать творческие контакты — его кооператив располагался со студией в соседних домах, и оказалось логично, что в какой-то момент вновь планы Валерия пересеклись с планами Олега Киселёва.

Он хотел «рвануть» в Австралию, так как мечта отъезда из страны Советов вынашивалась им не один день, но Киселёв предложил поехать с театром в Канаду. Собственно, это и случилось перед самым путчем, в 91-м. Там, в Канаде, всё было чудесно по меркам человека, который долго жаждал некоей свободы, но вот только... отчего-то скоро стало казаться, что всё не то и не так — несмотря на удачно заведенные знакомства среди канадцев и русских эмигрантов, на интересные творческие предложения, которые делались «Театру...» и на бизнес, связанный с вывозом картин из России в Канаду.

— Меж тем, покоя мне не давало чувство, которое можно было бы обозначить как поиск истины, человеческой тайны, чего-то, что делает жизнь важной и осмысленной. Я занимался йогой, уходя в прекрасный парк с дикими зверюшками. Опыт йоги у меня был ещё по московской жизни. Я читал труды одного из мастеров йоги, размышлял о жизни, философствовал, и мечтал, что непременно поеду путешествовать и в Индию, и в Китай, и по всему миру...

Параллельно с тем Валерий стал читать о Серафиме Саровском, а вскоре, когда он в очередной раз вернулся за партией  картин в Москву, состоялось его знакомство с иконописцем Сергеем Родионовым, который впоследствии был награжден медалью второй степени Сергия Радонежского за свои труды, и сам патриарх Алексей Второй вручил ему эту медаль. Сергей стал большим авторитетом для Валерия, и именно по его совету он прочитал евангелие. И вскоре самой собой пришло решение вернуться в Россию...

— Когда я впервые в юношестве приехал в Москву, у меня уже было чувство, что навсегда я там не останусь. Ритмы большого города мне чужды. Но Москва, ее возможности в то время тешили мое тщеславие и будоражили воображение... После Канады я приехал сюда, на Алтай, и сразу же отправился к другу на Телецкое озеро. Он — из знаменитой семьи Смирновых, в которой тринадцать детей. Там, на Телецком, я особенно почувствовал себя как «дитя природы».
Мои внутренние поиски продолжались... Я не переставал заниматься йогой и уже осознанно открывал для себя Евангелие. Вскоре крестился. Это произошло уже в зрелом возрасте, и было довольно осмысленным шагом... В тот момент я многое переосмыслил, и не переставал удивляться, насколько моя жизнь щедра на знакомства с удивительными, интереснейшими людьми!

После была работа администратором в филармонии. В нашем драматическом театре Валерию предложил поработать композитор Игорь Дмитриев, узнав его опыте в театре Олега Киселёва. Это было во второй половине 90-х и продлилось недолго из-за разных сложностей в театре в то время. Кроме того, Валерий занимался пластикой с детьми в нескольких городских школах. У него была задумка создания спектакля «Алиса в стране чудес», но смущала суета, связанная с поиском спонсоров для постановки, да и режиссёром он себя не совсем видел...

На вопрос о том, как он попал в спекталь «Восхождение...», Валерий отвечает, что  потребовался человек «с русским лицом» на роль Макария Невского, и актриса Айдана Тадыкина порекомендовала его режиссёру. В тот момент Валерий ожидал ставки педагога по пластике, работая... дворником.

— Я, конечно, читал о святом Макарии. Роль была сопряжена с большой ответственностью. Духовное лицо, которое я играю, Макарий Невский — величайший святой, человек необыкновенной биографии и глубины.  Он не просто богослов, а человек из другого мира. Я понял, что не буду пытаться его играть и что-то изображать, потому что это будет карикатурно. И в этой роли я просто выразил свое отношение к нему...