Тайна «ясашного серебра» для Алтайской республики

В этом бравом офицере трудно увидеть изверга и злодея, которого рисовали советские художники во времена Сталина. Сто лет прошло — и к нам возвращается живой облик одного из героев Белой гвардии.

В декабре 1919-го, когда «красные» вошли в Ново-Николаевск, партизаны взяли в осаду купеческий Бийск. Белогвардейцы понимали, что городу уже не выстоять, и были вынуждены сдать его на разграбление. Они искали пути отступления по «железке» до Барнаула, а дальше — на Семиречье, в Китай, через Владивосток на Австралию, Америку... Но не все уходили с Алтая по правилам бегства. Отряд штабс-капитана Дмитрия Сатунина шел на юг — в сторону Кош-Агача.

В одной из книг краеведа Василия Гришаева сообщается, что в ночь на 9 декабря 1919 года белогвардейцы вместе с «туземным дивизионом» покинули Бийск и отправились по Чуйскому тракту в Монголию. Военные сопровождали семьи купцов и чиновников, выбравших для себя путь эмиграции. По свидетельству В.Гришаева, кроме продовольствия, взятого на бийских складах, колчаковцы увозили с собой 360 пудов (почти 6 тонн) серебра из Бийского казначейства. Колонна беженцев, насчитывавшая до трех тысяч конных подвод, растянулась по зимней дороге на десяток вёрст…

Как оказался штабс-капитан Сатунин в Бийске? По одной из версий, сам адмирал Колчак поручил ему в Омске «воспользоваться» казначейским серебром в интересах Белого движения. Но есть и другие предположения, не связанные с омским правителем.

Известно, что осенью 1914-го студент Новороссийского университета Дмитрий Сатунин, желая победы Государю Императору в войне с кайзеровской Германией, перешел в Александровское военное училище. Ускоренный курс подготовки — и командир взвода подпоручик Сатунин уже на фронте. В апреле 1915-го на его груди засиял Орден Святого Георгия. Революция и гражданская война застали героя на Алтае. Его отряд был невелик, не более 100 сабель, но под командованием доблестного офицера «банда Сатунина», по выражению советских историков, сумела вытеснить большевиков за пределы Горного Алтая.

Сатунин был самостоятелен и независим. Он отказался от прямого подчинения Сибирскому временному правительству, настаивая на признании свободной Алтайской республики — только в этом случае он гарантировал колчаковцам безусловную поддержку. До сих пор остаётся «белым пятном» его идея провозглашения Алтайской республики. Какими капиталами она могла быть подкреплена? И почему адмирал Колчак отказался признавать независимую республику на Алтае? Нет ли здесь косвенного доказательства в пользу того, что часть «золотого запаса» Верховный правитель припрятал от белочехов где-то в горах Алтая? В итоге меньшевистско-эсеровское правительство сформировало карательный отряд и параллельно с «красными» отдало приказ: подавить мятеж.

Сатунину пришлось пойти на службу в войска Директории и провозгласить себя первым атаманом новообразованного Алтайского казачьего войска, именуемого в трудах историков «туземным дивизионом». Факт, который дал возможность народной молве причислить его по происхождению к алтайскому народу. Хотя и в самом деле алтайцы-казаки сражались в его дивизионе наравне с русскими крестьянами, недовольными продразвёрсткой и всей политикой военного коммунизма.

Один из коллекционеров серебра предполагает, что в Бийском казначействе хранили так называемое «ясашное серебро», без которого невозможно было с конца XVIII века вплоть до начала Первой империалистической торговать с купцами из Монголии и Китая. Ясашное (иначе говоря, собираемое в виде дани с местного населения) серебро выглядело по форме как обширная коллекция мелких «гирек» весом от нескольких десятков до нескольких сот граммов. По сути, это был овеществленный труд аборигенов, плативших ясак помещикам Романовым со 2-й половины XVIII века. После того, как царь отрёкся от престола, его богатства лишились собственника. И почему бы не предположить, что установивший тесные контакты с коренным населением атаман Сатунин мог поддерживать их права на «серебро предков»? 

Из Бийска, окружённого «красными орлами», Сатунин уходил с казаками на Кош-Агач, как сказано в самом начале. В зиму 1919-1920 его отряд прочно удерживал Чуйский тракт, раз за разом срывая военные операции «красных».



Есть один краевед, который не поленился «опровергнуть» написанное Василием Гришаевым и взялся убеждать читателей в том, что счёт бийского серебра шел отнюдь не на пуды, а всего лишь на килограммы. Не исключено, что такая версия запускалась в расчете на то, чтобы сбить нездоровый ажиотаж в среде кладоискателей — особенно после статьи в «Молодежи Алтая» в начале 90-х, где приводились свидетельства деда Гребёнкина — обозника, который шел вместе со штабс-капитаном Сатуниным в сторону Кош-Агача.

Старик припоминал, что одна часть обоза ушла в Монголию, а другая по тайной тропе свернула в направлении Усть-Кана. Но до Усть-Кана казначейские ценности так и не дошли. Вдобавок ко всему горно-алтайский профессор А.М. Маринин в интервью "Молодёжке" с уверенностью утверждал, что старожилам в районе Белого Бома частенько встречались монеты царской чеканки в окрестных пещерах.

Известно предположение, по которому после боя в районе Семинского перевала одной части обоза Сатунина пришлось отступить... по направлению Апшуяхта—Каспа. В другом случае утверждается, будто в конце декабря 1919-го в урочище Иодро штабс-капитан Сатунин получил смертельное ранение. Но есть и другие свидетельства, по которым весной 1920-го Сатунина заподозрили в намерениях присвоить себе весь запас серебра, по этой причине вспыхнул бунт, и участь Сатунина была предрешена.

Как бы то ни было, не позднее весны 1920-го капитан Сатунин оказался в лучшем из миров, а обоз с серебром бесследно исчез. И скорее всего судьба «серебряного каравана» решилась с декабря 1919-го по март-апрель 1920-го где-то в треугольнике Топучая—Шебалино—Каспа. Если это так, то «ясашное серебро» было на время запрятано в здешних горах — чтобы облегчить отступление отряда, в надежде вернуться после разгрома комиссаров и распорядиться сокровищами в интересах Алтая. Но будущее сложилось иначе, и серебряный запас надолго застрял где-то в горах.

Зная об этом, кладоискатели могли поднять на уши всю республику, и скорее всего поэтому родилась «версия о килограммах». Но если бы в самом деле счёт шел лишь на килограммы, могло бы это каким-то образом возбудить партизан 4-го полка повстанческой армии Ефима Мамонтова? Ведь сам же автор «килограммовой версии» проговаривается: в 20-х числах декабря 1919-го у деревни Топучей мамонтовцы «поджидали весь "серебряный караван", но колчаковцы, наткнувшись на засаду, обошли село стороной» — и поминай как звали. Ради чего засаду устраивать, спрашивается, если серебра в караване (по такой версии) было не больше пяти-шести мешков?

С другой стороны, как можно доверять мамонтовцам, которые проворонили уход «серебряного каравана» из Бийска? В их интересах - как раз «килограммы» царского серебра, от которых не было бы особого прока для «диктатуры пролетариата». Разоблачители версии Василия Гришаева почему-то склонны верить каждому слову сподвижников Ефима Мефодьевича, а свидетельства таких очевидцев, как старик Гребёнкин или оказавшийся в Сан-Франциско царский офицер Камбалин, для них просто "фольклор", "красивая легенда" и т.д. Но, видит Бог, спор еще не окончен. 

В начале 1920-го пуля настигла бравого штабс-капитана во время непредвиденного мятежа внутри его отряда. Или, может, это были провокаторы от Колчака либо Бийского совдепа — пойди теперь разберись. После гибели атамана Сатунина командование отрядом перешло к подъесаулу Кайгородову — другому герою алтайского Сопротивления (по определению белоэмигрантов). Был ли посвящен его преемник в тайну серебряного запаса, вывезенного из Бийска? Или ему доверили только золото Колчака на алтайском отрезке долгого пути на юг после решения отделить часть золота от всего царского запаса, отправленного на восток? Это еще одно «белое пятно» в истории Горного Алтая. И до сих пор 6 тонн «ясашного серебра» так и не найдены.

Фото: zen.yandex