Сто лет спустя бурханизм снова попал в немилость

В уходящем году на Алтае вновь громогласно заговорили о так называемой «белой вере». Споры вокруг неё велись весьма бурно и вылились в ряд судебных разбирательств. Началось всё с репортажа тележурналиста Владимира Попошева, вышедшего 29 апреля в эфире республиканского ТВ. Почти все лето шло судебное разбирательство, в результате акјановцы потерпели поражение в первой инстанции. А на днях Онгудайский районный суд и вовсе запретил деятельность адептов этой веры из Каракольской долины,  выступавших истцами по громкому делу. Интересно, что они наряду с алтайским и бурятским телевидением в качестве соответчика с третьей попытки сумели привлечь управление ФСБ России по РА.

Обо всем этом и о других неизвестных широкой публике нюансах судебного дела, об истории зарождения, годах забвения и возрождения в наши дни уникального вероучения – ак јан – рассуждает представитель ответчика на суде, журналист Владимир Торбоков.

Как зародилось такое чудное явление на Алтае? Об этом говорят и спорят вот уже второй век. Сами алтайцы называют свою веру «ак јан», отсюда дословный перевод – белая вера. В литературе закрепилось название «бурханизм». Произошло оно от божества Быркан, которого алтайцы часто превозносят в своих молитвенных песнопениях и благопожеланиях.

Часто случается, что о конфессиональных канонах, иерархии божеств, не говоря уже о свойственных любой религии таинствах, нет полного понимания у самых ярых приверженцев какого-либо вероисповедания. При этом они готовы защищать свою веру от любых посягательств и обвинений, даже мнимых. Это подтвердилось и на нынешних судебных заседаниях. Против телевизионного репортажа в жанре расследования под названием «Белая вера» ГТРК «Горный Алтай» выступили 12 истцов во главе с эл башчы алтайского народа Мергеном Теркиным. Суд был долгим, полным взаимных упреков, иногда и оскорблений.

Мы подробно поговорим об этом деле чуть позже. Для меня важным был не сам выигрыш, а выпавшая возможность воочию увидеть: как представляют мои современники суть этой веры? Пока же стоит начать наш разговор издалека. Вспомнить о неожиданном появлении этого учения, ставшего поворотным в судьбе  алтайского народа.

Набат

Пятого дня месяца малой жары, каким называют июнь алтайцы, 1904 года Российское телеграфное агентство опубликовало срочную телеграмму о волнениях среди жителей далекого Алтая. Речь шла о необычном сборище алтайцев в долине Теренг. По нынешним административно-территориальным меркам эта долина находится недалеко от села Кырлык Усть-Канского района Республики Алтай. Сообщение телеграфного агентства стали известно всей стране. Необычная новость привлекло внимание императора Николая II, находившегося в это время в Царском Селе. Телеграммы, на сей раз официальные, с указаниями и предписаниями понеслись по сибирским инстанциям. Томскому губернатору пришла телеграмма-молния от министра внутренних дел Плеве: «Сообщить подробнее сведения о положении и указать на необходимость принятия самых решительных мер к прекращению брожения, если оно существует».

На Алтае же всё шло своим чередом. Сейчас сложно представить столь яркое во всех смыслах зрелище. Эту колоритную картину с буйством красок цветов и реющих на ветру ленточек, красоту слов благопожеланий и песен. С первыми лучами солнца несколько тысяч нарядно одетых людей начинают одновременно восхвалять свой Алтай, желают всем мира и добра. Все радостны и полны ожиданий. Поют и молятся. Вот-вот должен явиться не то бог, не то хан. И начнется новая жизнь, о которой мечтали многие годы. Та самая, не раз воспетая алтайскими кайчи, где «ветки и трава не увядают, а голос кукушки не прервётся никогда...»



Они, бросив все свои дела в самое горячее для скотоводов время кочёвок на летники, собрались на одном месте. До неузнаваемости изменился внешний облик алтай-кижи, то бишь алтайца. Даже слова приветствия стали другими. Не «эзен» (здравствуй), а «јакшы» (все хорошо). Непонятным стал он! Не это ли повергло в уныние соседей? В донесениях официальных лиц говорится, что средь русского крестьянства началась непонятная паника. Иные бросились в бега подальше от этих мест, погрузив в телеги свой скарб. Только из Абая, села за Сугашским перевалом (Усть-Коксинский район), часть жителей выехала на 52 возах. В Онгудае (еще один соседний район) женщины и дети ночевали на территории таможни под защитой вооруженных стражников. Крестьяне с ужасом передавали друг другу слухи один нелепее другого. Все вооружались и дежурили ночами у поскотин. Осложнившаяся обстановка заставила губернатора К.Старынкевича отправиться на Алтай, чтобы лично узнать о происходящих событиях.

В донесении в Петербург томский губернатор пытался вскрыть причины «брожения среди калмыков» и подошел к рассмотрению вопроса непредвзято. Среди причин, приведших к волнениям, он называл «существующее усиление самовольного поселения переселенцев», то есть произвольный захват алтайских земель выходцами из России, а также «постановку миссионерского дела», видимо, имея в виду случаи насильственного крещения. Губернское жандармское управление подтвердило выводы губернатора по своим источникам. Ротмистр Завьялов, помощник начальника Томского губернского жандармского управления, писал в Департамент полиции, что «активных действий со стороны калмыков (алтайцев тогда называли калмыками) ожидать не следует, на сборище все не вооружены. Едва ли можно по самому характеру калмыка, обыкновенно тихого и незлобивого, ожидать каких–либо нападений на местных жителей, имея в виду малочисленность инородцев и густоту русского населения. В Монголии всё спокойно».

Читаешь дела бурханистов, а они будто бы перекликаются с делами сегодняшними. Чувствуешь связь времен. Особенно когда встречаются знакомые и в чём-то знаковые фамилии. Вот, например, ротмистр Завьялов, рапорт которого вы только что прочли. В начале нынешнего лета оставил пост главного федерального инспектора по РА господин с такой же фамилией. Он много лет занимал это должность и по своим обязанностям в конце каждою недели доносил в Кремль, всё ли спокойно на вверенной ему территории. Вероятность совпадений возрастает, когда встречаются алтайские фамилии. Как поразительно позиции предков по делу бурханистов отразились на поведении их сегодняшних потомков!

В долине Теренг в те далёкие дни были как праздничные красные дни календаря. Все веселы и вдохновлены словами воззваний неизвестного всадника на белом коне. Сам вестник новой веры весь в белом одеянии. Полы его халата и широкие рукава развеваются крыльями громадной птицы...

А вокруг долины тёмные тучи сгущались все сильней. В русских деревнях публично зачитывали распоряжение о «сборе ратников». Вооруженные крестьяне должны были прибыть на сборный пункт в Усть-Кан (нынешний райцентр), в двадцати верстах от которого располагалось урочище Теренг. К 20 июня  съехалось около двух тысяч русских крестьян. А также сто крещенных туратинских казахов и семьдесят телеутов из Черного Ануя, которых в своё время переселила миссия для разобщения языческой среды. Плюс полицейская сотня, отряженная из Бийска. Участвующим в акции алтайцам нашили на рукава лоскуты красной материи, дабы в пылу битвы не перепутать с теми, кого предстояло усмирить, а их веру подавить на корню.

Странно было бы ожидать агрессивности от совершенно безоружных алтайцев, обуреваемых духом непротивления. Но их участь была уже предрешена.

Для благословления на ратный подвиг в Усть-Кан прибыли высокие церковные чины. Всех собравшихся окропил святой водою сам глава Алтайской духовной миссии Макарий. Епископ прибыл сюда именно в этот момент, как бы случайно. Губернатор лично отговаривал его от поездки, понимая, зачем церковный иерарх рвётся на Алтай. После обряда целования всеми креста, епископ обратился с проповедью. Он объяснил, что им надлежит разогнать «незаконно собравшихся калмыков, проповедующих лжеучение и не повинующихся властям». То, что за этим последовало, не противоречило ли христианский заповеди «Не убий»?



Погром

Они устроят кровавое побоище над молящимися людьми. Мирный характер мероприятия подчеркивали при встрече с властями сами алтайцы. Об этом не раз было сказано в донесениях лиц, направленных для выяснения причин. Всех в первую очередь интересовало – вооружены или нет собравшиеся в огромной количестве алтай-кижи. Но у тех не было даже ножа, привычно весящего на поясе у каждого мужчины. Ножны у всех были пусты.

В два часа ночи в Усть-Кане церковные колокола ударили в набат. При свете факелов двухтысячный карательный отряд собрался у церкви и двумя колоннами двинулся в сторону урочища Теренг. Разделившись на два крыла и центр, «воинство» окружило долину с трех сторон. С четвертой, северной стороны, встали вовремя подоспевшие крестьяне из Уймона. На рассвете многочисленна рать обрушились со всех сторон на молящихся солнцу алтайцев... 

В клочья изорван белый войлок и сломан остов центральной юрты, дочиста разграблены и снесены построенные рядом аилы. Развалены алтари, жертвенники и очаги. На земле лежат тела тяжелораненых и убитых. А на скале напротив места побоища оставлена надпись: «21 июня 1904 года одержана победа над язычеством». Вряд ли изверги осознавали, что бурханизм для того и появился, чтобы покончить с язычеством.

Ремаркой можно заметить: в связи с образованием епархии в Республике Алтай, епископ Горноалтайский и Чемальский Каллистрат публично заверил о том, что внимательно изучит дело о погроме в долине Теренг и, возможно, принесет извинения алтайскому народу. Видимо, изучение затягивается, а пока владыка у стен своей резиденции уже в чине архиепископа с микрофоном в руках поёт выученную им на алтайском песенку про подружку Шуралай. Видео было выложено на официальном сайте Горно-Алтайской епархии для всеобщего обозрения. Мне эта песня на слова Лазаря Кокышева очень нравится, особенно в исполнении высокого церковного иерарха. Но хотелось бы услышать из его уст более серьёзные слова. О той же трагедии в долине Теренг, где роковую роль сыграла духовная миссия.

Два долгих года в Бийске будет идти суд над инициаторами новой религии, которого русские нарекут бурханизмом, а сами алтайцы будут называть белой верой – ак јан, или молочной – сут јан. Самые лучшие адвокаты Санкт-Петербурга, а также Москвы и Томска прибудут в Бийск для защиты фанатов новой веры. Забегая вперед, скажу, что они все беды валили на белую веру, дабы спасти своих подопечных от политических обвинений. Иначе им грозила длительная каторга, и это в лучшем случае. В духе миссии действовали толмачи из числа алтайцев. Они всячески старались исказить сказанное, пытались направить суд по ложному следу. Это их стараниями воспеваемая бурханистами долина Токой превратилась в Токио в самый разгар русско-японской войны. Не случайно так странно вели себя толмачи во время суда. Они падали ниц и закрывали лица руками. Они понимали, что выполняя указания святых отцов, нарушают шестую божью заповедь «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего». Поняв в чём дело, участники процесса потребовали заменить миссионерских переводчиков на русских купцов, торгующих на Алтае и хорошо знающих местные наречия. «Вопрос точности переводов на суде был очень важен, но прокурор не удовлетворил просьбу подсудимых. Тем не менее что-то побудило членов Алтайской духовной миссии Тощакова, Кумандина и Соколова не только отказаться переводить, но и вообще не являться на судебное разбирательство. Их заменил купец Чиндеков, согласившийся переводить выступления обвиняемых и свидетелей-калмыков». (Бурханизм: истоки этноса и религии. Томск: ТГУ, 2010 г.)

Спустя два года стараниями передовой части русского общества, оставшиеся из 36 арестованных были освобождены из тюрем. Они возвращались домой на Алтай. Добравшись до родного мне села Шыргайты, пророк Чет Челпанов остановился в аиле у моего прадеда, от имени которого происходит наша фамилия. Об этом я услышал из интервью Горно-Алтайскому радио Петека Ойношева. Пожелав узнать подробности, попросил его сына, директора Агентства по культурно-историческому наследию РА, к.ф.н. В.Ойношева организовать встречу с его отцом. Ехать нам в Беш-Озок не пришлось, так как зимнее время старец проводит у живущих в городе сыновей. Я расспрашивал знатока старины, со слов которого записаны несколько книг о прошлом жителей долины Песчаной, о моём предке, у которого останавливался зачинатель бурханизма. Оказалось, точно Чет оставался у него на несколько дней. В аиле моего прадеда собирались все наши родичи и соседи. Велись нескончаемые беседы. То есть, јарлыкчы решил не только передохнуть по пути. Он хотел услышать от своих сподвижников, каким стал бурханизм за эти годы. Наверно, ему было радостно узнать, что ак јан не исчез, а жив и набирает силу.

Лидер алтайской Реформации Чет Челпанов и алтарь бурханистов на рисунках Г.И. Чорос-Гуркина

  

Сто лет спустя

В 2004 году намечался очередной Эл Ойын. Он мог в этом деле стать символом прощения и примирения. Что ни говори, но трагедия в долине Теренг осталась в сердце каждого алтайца неутихающей болью. Будучи вице-премьером по социальным вопросам, по должности занимал пост председателя оргкомитета по проведению народных игр. Опыт проведения подобного мероприятия у меня уже был. Вспомните долину Карасук Чемальского района. Самые грандиозные по масштабу и зрелищности народные игры прошли, по-моему, именно там. Звезды российской и алтайской эстрады блистали на сцене, специально приведенной со столицы, канонады салютов и сказочные фейерверки озаряли небо...

Во всяком случае, столько народу до сих пор не собирал ни один Эл Ойын. Потому решил совместить праздник с реконструкцией событий в долине Теренг. На сей раз со счастливым концом. Правда, сами игры должны были пройти у Алмысту в долине Ойбок в трех километрах от Усть-Кана. Получил добро главы республики, он пришел в восторге от такой идеи. М.Лапшин вообще любил всё грандиозное и церемониальное. Поддержали  районные власти, сессия Усть-Канского районного Совета депутатов приняла постановление о проведении игр на их территории.

Тут откуда ни возьмись, появились некие силы, причислившие себя к последователям ак јан, но на деле выступающие против его светлых идей и вершащие дела темные. Они разносили среди населения самые скверные слухи. Вначале я не придавал значения их нелепым рассказам, думал, кто же поверит этим мракобесам. Но оказалось, что им вторили оставшиеся не у дел вечно жаждущие власти чины. Через сто лет вновь бурханизм попал в немилость. Если тогда молебен разгоняли силою оружия, то теперь просто не допустили его проведение. Так сказать, нанесли упреждающий удар. Я бы ещё поборолся за место для игр, но весточку о моей отставке донесли прямо в зал Дома печати, где мы обсуждали план проведения масштабного молебна. А место праздника тут же переиграли и перенесли в Кебезень Турачакского района. В сознании алтайцев это село связано с настоящим «алтайским ГУЛАГом», куда по разнарядке с каждого села гнали людей на лесоповал. Там в невыносимых условиях страдали и гибли ни в чем неповинные люди, не осужденные даже «тройкой». Спасением было податься в бега, о чём остались полные горечи слова песни: «ары барзан – Кебезен, ойто келзен – тербезен...» (если пойдешь в Кебезень, оттуда вернешься бродягой).



Белый всадник

Можно долго спорить, кем на самом деле был тот странный белый всадник – духом или живым человеком? Но по сценарию он должен был непременно появиться сначала на горной седловине и поднятием руки поприветствовать ликующий люд. Затем проехать мимо отвесных скал, подобно ширме огородивших вершину горы, и степенно спуститься к ее подножью. Я излазил эту гору, прикидывая, откуда лучше выезжать всаднику. Его роль мог сыграть артист национального драмтеатра Аржан Товаров. Он великолепно воплотил на сцене образ Чорос-Гуркина в спектакле «Восхождение на Хан-Алтай» (на снимке). Даже после занавеса, когда актеры, взявшись за руки, окунулись в волны зрительских аплодисментов и восторженных возгласов, он оставался им – великим Чоросом. Стоял он посередь актеров, высокий и статный, скромная улыбка блуждала на его лице. Сходство было поразительным. Все чины ринулись на сцену восхвалять и награждать заезжего режиссера и его команду. Он же остался ни с чем, только одна зрительница подарила ему скромный букет полевых цветов.

...Все будут похлопывать по плечу Аржана, хвалить стать его коня. Скажут, что он, мол, молодец – отлично сыграл Ойрот-хана. И кто-то ненароком спросит: «А кто были те два белых всадника, появившиеся вместе с тобой на вершине горы? И куда они потом подевались?»

Изумленный Аржан ответит: «Какие всадники? Я был один...»
Рано или поздно всё примерно так и будет. Верую.

Фото: Евг. Бутушев & «Ак Буркан».

(Продолжение следует).