Россия после реформ Петра приходила в себя 30 лет

В дни юбилейных торжеств по случаю 100-летия Ойротской автономной области мимоходом упоминались события середины XVIII века, итогом которых стало добровольное принятие алтайским народом российского подданства. И если в прошлые десятилетия, особенно в позднем Советском Союзе, встречались своего рода упреки в «медлительности» царского двора с принятием Горного Алтая в состав России, то теперь такие высказывания встречаются реже.

Через неделю после нашего юбилея вся страна отмечала 350-летие императора Петра Первого, и, что любопытно, сталинское восприятие первого российского диктатора чувствуется теперь не так заметно. Во всяком случае, известный историк Андрей Фурсов позволил себе открыто высказать смелое утверждение, в прежние времена в общем-то предосудительное. Вот оно:   

«После петровских реформ Россия оказалась в тяжелейшем положении: экономика в развале, население сократилось чуть ли не на четверть (перемёрло, разбежалось), флот сгнил. П.И. Ягужинский пишет Екатерине I, выражаясь современным языком, аналитическую записку: «Пётр был велик, но реформы его продолжать нельзя». Восстановилась Россия только к середине XVIII в., но Европе всё это время было опять же не до нас: войны за наследства – польское (1733–1735 гг.), австрийское (1740–1748 гг.), другие конфликты. Ну а во второй половине 1750-х годов Россия, ведомая единственным реальным наследником Петра – гвардией как ядром армии, уже била считавшегося непобедимым Фридриха II».

Для историков, пишущих об Алтае середины XVIII века, цитата представляется совсем небезынтересной. Именно к середине XVIII века Россия наконец-то очухалась от западнических экспериментов, пришла в себя, и если говорить о помощи царского двора тогдашнему Ойратскому ханству, то она могла прийти никак не раньше второй половины 1750-х годов.

На репродукции – фрагмент письма 12-ти алтайских зайсанов (1756).