Бараки в Ойрот-Туре для белогвардейцев и чекистов

В то время, когда я начинал работать в «Звезде Алтая», к нам на редакционные планерки время от времени заходил по линии общества «Знание» преподаватель пединститута Г.А. Кордонский. Рассказывал что-то о пленумах и конференциях, иногда вспоминал послевоенные годы в тогдашней Ойрот-Туре. И вот — воспоминания его сына Симона Гдальевича, который рассказывает о том, как выглядел Горно-Алтайск в годы его детства.

Электричество появилось, по его свидетельствам, около 1950 года, когда в городе построили малую ГЭС, а до этого обходились керосиновыми лампами. Зимой городок утопал в снегу, дорога в школу представляла из себя глубокую траншею с бортами выше его роста чуть ли не на метр. Три средних школы на весь город, два или три техникума, национальная школа, пединститут, несколько предприятий местной промышленности.

Соседи по бараку, в котором жила семья Кордонских до 1959 года, были весьма колоритными. По коридору слева жил командир комендантской роты, который лично пускал в расход «врагов народа». А в конце коридора - семья ветеринарного фельдшера Шпилькина, в прошлом белогвардейского офицера, чудом уцелевшего в ходе чисток. В каждой семье имели оружие, разное по происхождению – у одних еще с гражданской или первой мировой, например, японские винтовки; у других – фронтовые трофеи.

В доме через дорогу жил Алексей Михайлович Соколов, отставной подполковник НКВД, легендарный киллер. Почти вся его жизнь прошла в статусе нелегала, под «чужим флагом» воевал в Китае, в Латинской Америке, а когда шла война в Испании, командовал в войсках Франко подразделением диверсантов. Дальше Бутырка, освобождение в 1942 году, командование каким-то отрядом СС в Прибалтике... После грязного доноса в 1947 году был лишен всех наград и отправлен не то в отставку, не то в ссылку далеко в Горно-Алтайск.

В начале 60-х про о нем написали – как о погибшем герое - в журнале «Советская милиция». Но автор статьи случайно узнал, что подполковник Соколов жив. К нему съехались бывшие сослуживцы, разговоры шли ночи напролет... Как часто бывает в таких случаях, герой запил, но все же продолжал писать свои воспоминания, жуткие свидетельства, кого и как он «завалил». Описывал стволы, которые висели тут же, на ковре в его доме.

В «Звезде Алтая» был корреспондент по фамилии Шульман, который любил представляться белорусским партизаном. По словам Симона Гдальевича, этот диверсант вызывал у него какой-то первобытный страх. Еще запомнились сестры Карлинские, которые в войну служили разведчицами. Незадолго до смерти старшая сестра лишилась рассудка: она говорила, что за ней пришли чекисты, и поэтому просила пистолет, чтобы застрелиться.

А другая женщина до сих пор иногда снится Кордонскому-младшему. Она приезжала в Горно-Алтайск всегда летом, раз в несколько лет. Ее видели на крыльце избушки – просто сидела и курила длинные сигареты. В разговоры ни с кем не вступала, одевалась непривычно и ярко, вызывающая косметика и маникюр были для того времени, мягко говоря, необычны. Позже узнали, что она владела борделем в Западном Берлине, который служил «крышей» для наших резидентов, а в отпуске предпочитала отдыхать здесь, в Горно-Алтайске.

В «Хранителе древностей» Юрия Домбровского поражает сходство атмосферы предвоенной Алма-Аты, как она там описана, и послевоенного Горно-Алтайска. Всё так же прозрачно, когда все знают обо всём, но приходится соблюдать правила игры. Раздвоенность была привычной, и она не переживалась как противоречие. «И здесь очередной поворот случился» - так называются воспоминания Симона Кордонского, которые в полной версии доступны здесь.

На фотографии: Ойрот-Тура, наследница дореволюционной Улалы.