Алтайцы в Тибете

Таинственный Тибет... Даже в наш век эта горная страна кажется далёкой и недоступной. Алтайцы исстари знали Тибет, бывали там не раз. Ездили туда учиться, паломничать, по служебным делам. О некоторых из них наш рассказ.



В НАЧАЛЕ XVIII века в алтайские стойбища пришли тибетские ламы с обычной для них миссией. Они отбирали одарённых детей для учёбы в самом большом монастыре северного буддизма Дрепунге. Он находится в столице Тибета – Лхасе. Алтайцы такие учебные заведения называли сургал, в то время только там можно было научиться писать и читать.

На этот раз среди избранных выделялись два мальчика из знатных семей. Одного из них звали Боор. Это его отец Солтон возглавлял отряды алтайцев из рода кара майман в битве против китайских захватчиков у Семинского перевала. И Эр-Чадак, сын богатыря Эзена из рода кыпчак.

Ехали алтайские дети в неведомую страну, где их ждали 25 лет учебы и познаний премудростей. Два друга вернулись домой во времена распада ханства ойротов.
Тут-то их пути разошлись...

Эр-Чадак по возвращению принял титул зайсана. В его управление входили земли от Уймонской долины до китайского Алтая. Он был сторонником вхождения алтайцев в состав Цинской империи. Потому, покинув родовые пределы, он перекочует в земли от Чуйской степи до аймака Кобдо Западной Монголии.

Боор же из истоков Иртыша повёл своих людей в Аба-Туру (Новокузнецк) принять российское подданство. Соплеменники поддержали его, поскольку он ещё с детства славился своей мудростью, умел предвидеть грядущие события.

Войско Эр-Чадака сразу начало преследовать Боора, которому удавалось то сбежать из плена, то обойти заставы бывшего друга. В один момент их вновь настиг неприятель. На этот раз гору, где они оборонялись, окружили плотным кольцом. Тогда Боор вызвал Эр-Чадака на дуэль. Он знал, что сын богатыря не сможет отказаться. Если состоится бой, его люди потерпят поражение, поскольку вражеский отряд имеет превосходство в численности и в амуниции. Согласно договорённости, в случае поражения люди Боора должны были служить Эр-Чадаку, приняв китайское подданство. А если одержит вверх Боор, то его отряд пропустят и перестанут преследовать.

Эр-Чадак решил показать своё превосходство и выйти на дуэль не с ружьём, а с луком. Хитрость его заключалась в том, что под расшитый золотыми узорами халат у него был надет железный панцирь, который не пробьёт пуля. Узнал об этом и Боор. В день дуэли неподалёку спрятался его брат Ак-Билек с ружьём. Они знали: у Эр-Чадака есть только одно уязвимое место - когда он натянет лук, то панцирь его раскроется, и пупок не будет прикрыт. Да и двойной выстрел в одну точку должен был пробить доспехи. Так и случилось. Как только Боор крикнул «Эр-Чадак, держи пулю!», два выстрела слились в один. Враг был повержен.

– Эй, воины! – крикнул Боор. – Почитаемый вами герой сражен моей пулей. Откройте нам путь!

Те положили поперёк седла тело своего предводителя и поехали назад. По пути они поклялись больше не ходить войной на Алтай, пока жив Боор, пули которого не остановят даже доспехи.

…Память о сыновьях Солтона и их ратных подвигах хранит алтайская земля. По Чуйскому тракту есть местность Барсуган. Сейчас там построили гостиничный комплекс в виде аила, пользующийся большой популярностью у путников. Иные останавливаются там, чтобы повязать ленточку–jалама и испить студеной водицы из родника. Название местности происходит от слияния трёх слов Боор ок соккон – там, где Боор изготавливал пули для ружей, используемых в войне против отрядов Цинской империи. А места его былых кочевий с отцом Солтоном – это нынешний Солтонский район, что в Алтайском крае.

Когда прибыли в долину Каракола, решил Боор освятить новое стойбище. Белым молоком брызнул на все стороны света, а пиалу бросил в сторону, откуда они прикочевали. Все стали искать пиалу в траве, чтобы увидеть, как она упала: на донышко – к добру, опрокинулась – будет худо. Но никак не могли найти. Сказал вещий Боор: «Не ищите напрасно, нет её здесь – улетела она вдаль, откуда мы родом. И встала на донышко, и вновь наполнилась белым молоком до краёв!»

Мне, потомку провидца Боора, этот обряд вовсе не кажется прощанием с родиной. Это знак того, что она ждёт нас поныне, как полная чаша...

Мудрец из рода кара майман умер в возрасте 108 лет. Перед смертью наказал не предавать его тело сырой земле, а сжечь. Его завещание было исполнено на горе Алтын-Туу в урочище Ак-Коо. Прах был уложен в ларец, окованный золотыми пластинами и помещён в пещеру на горе Коjогор. Вместе с прахом схоронили книги судур бичик (сутры), которые он привёз с собой из Тибета. Некому было их читать. Сам Боор предсказал: только через семь поколений в его роду появится мальчик, равный ему по мудрости и духовному озарению.

Место его упокоения было объявлена заповедной зоной. С тех пор местные жители запрещают женщинам подниматься на эту гору, а после захода солнца в урочище нельзя рубить дрова, поднимать шум и громко разговаривать.

Так мы чтим память о вещем Бооре.



СУДЬБА еще одного алтайца тоже тесно связана с Тибетом.

В 1880 году в селе Сары Суу остаётся без отца мальчишка лет восьми. Село находится в Алтайском районе Алтайского края. Ныне называется Сараса, туда часто ездят наши земляки за сбором ягод. Мать мальчика, поддавшись уговорам родственников, отдала его на службу русскому купцу Иванову. Тот вёл торговые дела в Монголии. Впоследствии известный государственный деятель в память о своем наставнике примет двойную фамилию – Меджит-Иванов.

В 14 лет Никита Меджит уже самостоятельно начинает путешествовать по Центральной Азии. Он проедет пустыню Гоби, Туркестан, Южный Китай.

И в качестве паломника посетит столицу Тибета. До сих пор неведомо - что он делал в закрытой от всего мира Лхасе, что искал в этой загадочной стране?

Узнав о революционных событиях в России, он принимает решение вернуться на родину, где начинает заниматься политикой. В мае 1923 года на первом съезде Советов Меджит-Иванов избирается председателем Ойротского облисполкома. А с 1924 года возглавит советское консульство в Монголии.

В эти дни, по примеру парламента, в правительстве готовится открытие галереи портретов руководителей исполнительной власти нашей республики, начиная со времён автономии. Если на стенде Дома правительства Республики Алтай на втором этаже догадаются в исторической справке переправить дату образования автономной области с 1926 года на 1922-й, то одним из первых там будет по праву висеть портрет Н.Ф. Меджит-Иванова.

Нашего выдающегося земляка, прошедшего долгий путь от Алтая до Тибета.

 

ПО ЕГО ПУТИ пройдет ещё один яркий представитель алтайского народа Сергей Степанович Борисов. Его настоящая фамилия Тодогошев, он из рода тонжаан, по паспорту ойрот.

В 20-е годы прошлого столетия он работал заведующим монголо-тибетским отделом Дальневосточного секретариата Коминтерна. После был переведён в Москву на должность консультанта Народного комиссариата иностранных дел. По поручению высшего руководства страны ему предложат возглавить тайную экспедицию в Тибет.

Путь нелегкий, полный риска. Из предыдущей экспедиции живым обратно никто не вернулся. Помимо прохождения труднодоступной горной местности, выполнение миссии усугублялось тем, что англичане в 1904 году вошли в Тибет. Разоблачённых ими советских агентов ждала неминуемая погибель.

Советский Союз на экспедицию Борисова-Тодогошева выделил 75 тысяч серебряных рублей. Возглавляемая им группа кроме него самого состояла из калмыков и бурят, засекреченных под буддийских паломников. Всего их было 14 человек. Из них четверо были настоящими ламами, их выбрал советник Далай-ламы – бурят Агван Доржиев, который вёл практически все дипломатические переговоры между двумя странами.

В конце 1923 года экспедиция выдвинулась в сторону столицы Монголии, откуда в течение двух месяцев перешла через пустыню Гоби в Восточный Туркестан. При переходе тибетского плато Чантанг умер от горной болезни лама Зодбо. Его похоронили по тибетскому обычаю, оставив тело на съедение грифам.

Летом следующего года экспедиция Борисова-Тодогошева добралась до Тибета. На таможне глава экспедиции отказался предоставить на досмотр багаж, заявив, что это собственность самого Далай-ламы. Он показал тибетским военным письмо от Агван Доржиева.

По прибытии советских паломников разместили в трехэтажном доме тибетского чиновника и приставили к ним почётный караул. Вечером того же дня в честь Церендоржи (конспиративное имя Борисова-Тодогошева) и его людей в центральном дацане Лхасы был проведён многочасовой молебен.

С тибетцами общалась через своих лам, владевших тибетским языком. Стоит отметить, что во время миссии члены группы разговаривали между собой только на монгольском языке, чтобы не вызвать лишних подозрений. Знал монгольский язык и руководитель экспедиции, выучив его во время работы в Коминтерне.

Переговоры алтайского посланника С.С. Борисова-Тодогошева с владыкой Тибета происходили в обстановке строгой секретности. На них вместе с Далай-ламой присутствовал переводчик, владевший тибетским и монгольским языками. Переговоры велись около трёх месяцев. На них обсуждалось положение буддийского духовенства в СССР и Монголии, о судьбе советских учащихся в дацане Дрепунг, оказание Лхасе военной помощи и отправка туда военных кадров из числа калмыков и бурят, торговое сотрудничество и взаимоотношение Тибета с Англией, Китаем, Индией.

В мае 1925 года экспедиция из 13 человек во главе с Борисовым-Тодогошевым вернулась в Москву. За выполнение очень важного задания они были награждены орденами Боевого Красного знамени. После приезда из Тибета руководитель тайной миссии был назначен заместителем начальника II Восточного отдела Наркоминдела. А в 1933 году в составе правительственной комиссии был послан в Монголию, где по ходатайству монгольского правительства был награждён вторым орденом Боевого Красного знамени.

В годы репрессий лучшие представители алтайской политической элиты были обвинены в том, что якобы являлись участниками «контрреволюционного националистического повстанческого центра, созданного японской разведкой, и ведущей подготовку вооружённого восстания против Советской власти и установления в Сибири самостоятельного буржуазно-демократического государства». По умышленному обвинению в октябре 37-го были расстреляны Н.Ф. Меджит-Иванов и С.С. Борисов-Тодогошев. Их трагическую участь разделили другие видные алтайские государственные деятели, в том числе Г.И. Чорос-Гуркин.



...О СТРАНЕ ТИБЕТ, которую алтайцы именуют Тёбо (макушка), о былых связях с этой загадочной страной многое позабылось. О ней напоминают памятные места на Алтае. В благодатной Каракольской долине есть местность, именуемая Сетерлу (тиб. даровать жизнь), названная в честь обряда, смысл которого заключается в посвящении самого приметного и красивого коня какому-либо божеству. После проведения обряда коня с лентой на гриве, которого отныне нельзя арканить, отпускают на волю.

А во всех алтайских праздниках проводится обряд сан салары (тиб. подношение). Сакральный смысл обряда опять же уходит в «страну снегов» – Тибет.

В страну, где не раз бывали сыны Алтая.

На снимках: субурган в честь Бора (справа) и монастырь Дрепунг, где учились алтайцы; современная Лхаса; Никита Меджит-Иванов и Сергей Борисов; Лхаса на картине Н.К. Рериха.