От Пазырыка до Густава Климта

Екатерина БАЖЕНОВА
30.11.2017

Просмотров:

6381



Нежные нити разноцветной шерсти в руках мастерицы дожидаются превращения в образы. Душа мастерицы скользит по просторам вольной вольности — что ей вздумается, то и исполнит. И войлок становится произведением искусства. Творчество как откровение стало для Айданы Тадыкиной таковым, когда она ощутила широчайшие возможности этого многожанрового в своем воплощении материала. В помощь мастерице – ее чутье к красоте и полагающееся женской природе мегатерпение, необходимое в ручном труде. В огромных ковровых полотнах, авторских картинах и сюжетах, созданных по мотивам работ известных художников, проявлена ярчайшая индивидуальность Айданы, которая в аккорде своих талантов и способностей дарит зрителю вкус к прекрасному. 

— Айдана, вы как мастер художественного войлока уже давно и стабильно движетесь в нескольких направлениях, среди которых выделяются работы по мотивам произведений известных художников, авторские картины, ковры и этноколлекции. Расскажите о них; например, в этом году чему вы посвятили больше всего времени? 

— В этом году полгода ушло на работу над огромным ковром в девять метров длиной. Он был исполнен по мотивам пазырыкского ковра, который находится в «Эрмитаже». Техника различна – там использована аппликация, а у меня – фильцевание, в мокром и сухом валянии. Сейчас моя работа находится в реконструкторском зале музея естественной истории «Палеопарк», в Чемальском районе. Несколько лет назад я делала также объемный, пятиметровый ковер – для нашего Национального музея. То была идея Веры Якшиновны Кыдыевой и Майи Петровны Чочкиной – создать полотно с эпическим простанством, где отразилось бы духовная суть мировоззрения алтайского народа. Эскиз к этой работе сделан художником Яковым Янкиновым. 

  

«Золотая Адель» – также работа этого года, созданная по мотивам произведения Густава Климта. Для меня она оказалась одной из сложных, так как в ней обилие мелких деталей. Несколько лет я смотрела на картину Климта и думала, что невозможно в войлоке создать подобный образ, и тем радостней, что эту планку я все-таки взяла. Понимаю – чтобы развиваться, необходимо ставить для себя трудные цели. С «Золотой Аделью» так и произошло – пришло время, когда я уже просто не смогла стерпеть и начала делать картину. Это всегда мучительный и очень интересный поиск. «Золотая Адель», на мой взгляд, подсознательно несет огромную информацию. Не возьмусь формулировать подробно, но я воспринимаю образ этой работы как олицетворение космического женского начала, которое содержит в себе все. Картина будоражит и содержит в себе обилие знаков. Кстати, теперь я все четче прихожу к выводу, что есть оно – некое объединяющее знаковое пространство, несущее информацию и энергию. От Пазырыка до Густава Климта – каких бы тем я ни касалась, чувствую его. 

— Климт, судя по всему, в числе тех авторов, кто взволновал вас… 

— Так и есть. Три года назад я сделала первую работу по его произведениям, соединив сюжеты «Поцелуя» и «Древа жизни». И одно вписалось в другое. В произведениях Климта заложено очень много, начни это чувствовать - и увидишь вселенные. Также у меня есть картина «Музыка» – по мотивам его произведения. 



Когда мне нравится какой-то художник, ничего не могу с собой поделать – хочется пропустить его работы через себя, передать это в войлоке. Ван И Гуан, Рудольф Карл Горман, Файза Магни, Заисаихан Самбу… Разве могут их произведения оставить равнодушными? В них образы, через которые явственно ощутим колорит народа, красота флоры и фауны с обилием красок. Все это подвигает меня к экспериментам. Например, в работе по мотивам Ван И Гуана я использовала шерсть в ее натуральном виде – так здесь пригодились ее волнушки, сама игра материала. Женские образы в интерпретации этих художников очень притягательны. Как пройти мимо? 

— В одной из ваших работ по мотивам произведения Заисаихана Самбу – женский образ, чем-то напоминающий нашу алтайскую «принцессу». У вас возникали такие аналогии, когда его создавали? 

— Заисаихан Самбу – монгольский художник, который живет в Европе, и его взгляд по этой причине ощущается как определенно интерпретированный. Что касается аналогий, то все больше прихожу к выводу: культуры связаны между собой. Алтай, Монголия, Казахстан, Китай… Родственная символика у соседствующих народов, сходство в одежде и украшениях. Все переплетено. И так – по всему миру. Это заставляет меня искать информацию, побуждает к анализу. Например, когда я делала пазырыкский чепрак, то вырезала определенный орнамент. И кусочки войлока, оставшиеся от него, в виде полумесяца, пришила по краям. Позже узнала, что при раскопках была найдена в Казахстане женщина в одежде, подобной наряду нашей «принцессы» Укока. И по низу юбки были вшиты такие же кусочки войлока в виде полумесяца. Поэтому связь сплошь и рядом, и когда начинаешь работать, углубляешься в источники, открываешь для себя факты этой связи. 



По мотивам картин Ван И Гуана и Карла Рудольфа Гормана: «Женщина с ирисами»



— Расскажите о вашей авторской серии «Огонь. Вода. Воздух. Земля». 

— Сейчас как раз так сложились обстоятельства, что я повторяю эти картины для участия в выставке – она готовится к открытию в Новокузнецке. Орнамент этих работ – древнепазырыкский, картины насыщены разными элементами. Публикации о них были дважды в европейском журнале по художественному войлоку. Впервые я делала эту серию три года назад. Хотелось создать эффект движения внутри картин и насытить их философским содержанием. Исходя из древних знаний, есть такая теория, что у человека четыре сущности – передняя, задняя правая и левая. Каждая из них отвечает за свой духовный рост, либо за регрессию. И если гармонично с ними работать, то они проявят себя во благо. У каждой сущности своя стихия. Передняя – воздух, задняя – вода, левая – земля, правая – огонь. В обрядах эта теория используется – например, араку или молоко алтайцы брызжут на четыре стороны. Когда я делала каждую работу, то находила в себе проявления стихий, невольно задаваясь рассуждениями, что есть во мне эти стихии. 

Те работы, что были сделаны в 2014 году, разошлись: три остались в Москве, в частных коллекциях, одна – в «Доме дружбы народов» в Якутии. Последним фактом особо горжусь, поскольку на якутской земле развито все, что связано с ремеслами. Работы, которые готовлю для новокузнецкой выставки, потом оставлю для себя. Они будут дома. Сейчас пришло время, я могу позволить себе это, поскольку, мастера со мной согласятся: мы как «сапожники без сапог» – все расходится, у самих ничего не остается…



— Ваша пазырыкская коллекция также имела успех. Вы подробно изучали технологию создания древних изделий, прежде чем реконструировать их? 

— Да, я реконструировала три пазырыкских чепрака, две седельные покрышки и седло из кургана Ак-Алаха. Конечно, прежде изучила технологии, насколько это было возможно. Техника аппликации раньше была очень сложной – настолько, что диву даешься, как можно такие тончайшие узоры вырезать!

— А что изменилось в технологии по работе с войлоком с древних времен? 

— В принципе она не изменилась. Раньше, правда, мокрый войлок делали с помощью сыворотки из-под кисломолочных продуктов, а сейчас мастера используют преимущественно мыльный раствор. Орнамент, аппликации – это всё сочиняется автором по его вкусу. Сейчас иголочки выдумали для фильцевания – с их помощью шерсть вталкивается в войлок. Таким образом, можно сделать более тонкие оттенки. Это изобретение современности. 

Вообще сегодня можно использовать все существующие техники, а также привносить свое. Мне очень интересно пробовать новые возможности войлока, придумывать какие-то свои решения. Когда, например, нужно изобразить траву, я могу использовать термолен. Научилась работать с волокнами шерсти для создания определенных фактур и эффектов, чтобы имитировать в войлоке камни, самоцветы, мозаику, бусины и т. д. Например, рамка для одной из картин Зайсана Самбу – из «лазурита», а эффект бусин на картине «Три монголки» часто вызывает сомнение у зрителя, что они сделаны из войлока. 

— Насколько я знаю, эту работу вы сделали по фото… 

— Верно. Если какие-то фотографии меня поражают своей самобытностью, я ничего не могу с собой сделать – хочется творить. Так и был создан сюжет о мальчике с соколом и с изображением этих монголок, дочерей великой степи. Я увидела в них связь прошлого с настоящим, ощутила дух степи. Это была долгая работа. И тоже очень интересная. Когда я занимаюсь какой-то картиной, то другие задумки не трогаю. Делаю только то, что мне именно сейчас невыносимо хочется сделать. За другое не возьмусь. 

— Расскажите о ковре «Золото скифов». Удивительно, насколько мастерски передан эффект чеканки в этой работе. 

— Да, это была именно задумка – из шерсти сделать золото. Этот ковер связан с историей о золотой пекторали скифских царей, которую нашли в кургане Толстая Могила, в Днепропетровской области. Сначала она находилась в музее на Украине, а теперь ее, похоже, и вовсе вывезли на запад. На мой взгляд, это символ чего-то большего, а не просто власти. Захотелось это воссоздать в ковре. Работа получилась неслучайно «с секретом» – с двумя богинями по центру. Конечно, я привнесла в этот сюжет много элементов древнескифского периода. Иллюзию чеканки удалось передать. Потом этот ковер меня привел в Крым, на военно-исторический фестиваль. Как-то подошли к нам крымчане со словами: «Всё у вас есть, а золотой пекторали нет…», и тогда я вынесла им этот ковер. Конечно, они удивились. Сейчас эта работа находится в кабинете моего мужа. 



— Айдана, когда я думаю о вашем творчестве, то невольно на ум приходит понятие «изобилие». В вашей жизни был театр, где вы проявляли себя как актриса. Всегда была и остается музыка, поскольку ваш отец и ваш супруг – профессиональные музыканты. Было увлечение фотографией, когда вы влюбились в макросъемку и делились с другими своими открытиями в этом плане. Художественный войлок – творческая стезя, к которой вы пришли в зрелый период жизни, накопив определенные плоды от искусств. И меня восхищает та любовь, с которой вы отдаетесь своему делу. Это изобильно, плодотворно, очень красиво… 

— Спасибо. Знаете, я, наконец-то, ощутила внутреннюю свободу. Я испытываю покой и равновесие, занимаясь любимым делом. Творю дома, но передо мной открыт весь мир, и это так здорово! Я редко выхожу, но мои работы приводят ко мне людей. Так, например, мы познакомились с якутским режиссером Еленой Грин, которая ставила здесь спектакль и купила одну из моих работ. Это случилось в начале десятилетия, но наше общение продолжается и поныне. Недавно она прислала мне из Якутии много интересной металлической фурнитуры в виде орнаментов, а значит, можно будет заняться интересными экспериментами, соединяя ее с войлоком. 

Занятие художественным войлоком познакомило меня также с Русланой Чесноковой и ее галереей «Стрела Сартакпая» в Аскате – теперь там мои работы. Очень радуюсь, когда удается встретиться на каких-то совместных проектах с нашими мастерами по войлоку – Айсурой Тахановой, Айсулой Татиной, Ольгой Зиновьевой, Коломбиной Желтковской. На днях у нас снова будет повод увидеться – министерство культуры проводит в национальном театре конкурс «Jанар кожон», в рамках которого и мы покажем свои работы на выставке, которая состоится 3 декабря. Будем рады всем, кто любит художественный войлок. Приглашаем! 



P.S. Пока готовился этот материал, пришла прекрасная новость: Айдана Тадыкина стала лауреатом правительственной премии в области культуры и искусства – за талантливые работы из войлока и создание уникальной коллекции войлочных картин, популяризацию культуры Республики Алтай на всероссийском, международном уровне. Поздравляем Айдану и желаем ей всегда вдохновенного творчества!

Метки

Ольга Зиновьева 30.11.2017 в 14:37 # Ответить
Поразила Айдана, еще раз и опять по-новому! Просто гениально, не знаю больше ни одного мастера, кто занимался бы этим творчеством с такой глубиной погружения, уже не ремесло- таинство!

Добавить комментарий


Как Вы считаете, опыт какой из зарубежных стран подходит больше всего для развития туризма в Горном Алтае?